Читать книгу - "Охотники за пиратами - Роберт Кэрсон"

«Золотое руно» располагалось возле средней части острова, подписанного на рисунке как «остров Банистера», который по форме, размеру и очертаниям был похож на остров Кайо-Вихия. Северное побережье пролива и западная часть залива тоже были такими же, как в действительности. К востоку от «Золотого руна» Тейлор изобразил на карте небольшой массив суши под названием «остров Боров». Чаттертону и Маттере он был известен под названием «остров Палома», то есть «остров Голубь» в переводе с испанского. Его называли так, видимо, потому, что на нем гнездились сотни белых голубей. Названия разные, но это один и тот же остров. Даже то место возле острова, где Тейлор нарисовал «Золотое руно», совпадало с местом, в котором были найдены балластные камни и мушкетные стволы. Тейлор, казалось, протянул этот рисунок Чаттертону и Маттере из глубины веков, чтобы тем самым сказать им: «Вы были правы».

Но это было еще не все. Тейлор сделал описание битвы, и он тоже приводилось в книге Дэвида Буиссерета, но Боуден еще не получил ни экземпляр этой книги, ни хотя бы копию описания.

– У меня есть один знакомый торговец книгами в Лондоне, который немедленно пришлет все, что мне захочется, – сказал Маттера. – Завтра у нас будет это описание.

Они уселись за столик и стали рассматривать рисунок. На нем не было изображено никаких кораблей в том месте, где находилось «сахарное судно» – то есть приблизительно между «островом Банистера» и «островом Боров». Но это никого не смущало. «Сахарное судно» – что бы оно собой ни представляло – либо затонуло в начале сражения, либо было слишком незначительным для того, чтобы очевидец сражения счел нужным изображать его на своем рисунке, либо вообще ни имело к этому сражению никакого отношения.

Но что собой представляло второе судно – «Шаваль»? Его название было вроде бы французским, но Маттера не припоминал, чтобы, читая про «Золотое руно», он наталкивался где-то на упоминание французского судна. Он, однако, вспомнил, что Баннистер сотрудничал с несколькими французскими пиратами, в том числе со знаменитым Мишелем де Граммоном, и что французские пираты никогда не предавали его.

– Вот каким образом, наверное, Баннистеру удалось удрать, – сказал Чаттертон. – Он, видимо, удрал на судне «Шаваль».

Чаттертон и Маттера удивленно покачали головой, не веря своей удаче: им в руки попали иллюстрация и описание сражения, сделанные очевидцем. Боудену этот рисунок тоже очень нравился. Тем не менее он хотел найти еще какие-нибудь доказательства среди обломков затонувшего судна.

– А вот это, – сказал Маттера, показывая в окно пальцем на все еще хмурое небо, – зависит от местных богов.

Встав на следующее утро рано, Маттера спустился на пляж и стал смотреть на пролив, представляя себе фрегаты английского королевского военно-морского флота и «Золотое руно» там, где расположил их на своем рисунке очевидец сражения. Все выглядело так, как он и раньше представлял себе на основе своих предположений и чтения исторических материалов. Ему подумалось, что кости погибших военных моряков и пиратов, наверное, до сих пор лежат под слоем ила на дне пролива.

Небо было чистым, и немного времени спустя экипаж Маттеры и Чаттертона и экипаж Боудена расположили свои катера напротив средней части острова над грудой балластных камней. Вскоре в воде находились уже девять или десять ныряльщиков.

Значительная часть работы в этот день была посвящена тому, чтобы сдвинуть в сторону балластные камни. Одни из этих камней были размером с гальку, другие весили более двадцати фунтов. Переместить их все – дело нелегкое. Мелкие камни, конечно, можно было перемещать просто руками или при помощи ведра, но таких камней ведь было несколько тысяч. Более крупные камни перемещались в сторону при помощи транспортного буя – устройства, основанного на использовании ремней и надувного шара и предназначенного для перемещения тяжелых предметов под водой. С большими камнями нужно было обращаться осторожно: если их уронить, они могут повредить артефакты, покоящиеся на дне под слоем ила. Ил, песок и кораллы удалялись при помощи эрлифта – устройства, использующего сжатый воздух и длинную полихлорвиниловую трубу для создания вакуума под водой.

Когда балластные камни были перемещены в сторону, ныряльщики начали находить артефакты. Многие из них представляли собой современные предметы, выброшенные рыбаками, моряками и туристами. Однако они также нашли и черепки гончарных изделий, изготовленных не одно столетие назад, еще один мушкетный ствол и железный цилиндр, который, по мнению Боудена, был похож на компонент кластерных боеприпасов, которые содержали в себе поражающие элементы типа шрапнели и которыми стреляли из пушек в эпоху парусных кораблей.

На следующее утро работа по перемещению балластных камней возобновилась. Во второй половине дня из-за усилившегося волнения работать стало трудно, а потому Чаттертон и Маттера предложили Боудену высадиться на острове и поискать еще какие-нибудь пушечные ядра. Они ожидали, что Боуден откажется: имеющаяся у него лицензия не распространялась на сушу, – однако Маттера получил такое удовольствие от своей предыдущей «экспедиции» на остров, что попросту не мог не сделать такого предложения. Часом позже Боуден уже продирался вместе с ними через заросли в восточной части острова, водя над землей металлоискателем. Чаттертон нашел два пушечных ядра и половинку третьего, которое, похоже, развалилось на две части при ударе о препятствие. Маттера тщетно попытался припомнить, видел ли он когда-нибудь раньше, чтобы Боуден улыбался так широко.

Когда они уже ближе к вечеру вернулись к катерам, им показали несколько артефактов, которые в их отсутствие подняли со дна и очистили от ила другие ныряльщики. Среди них имелись бутылки в форме луковицы, в которых когда-то находилось вино, а именно мадера. Одна из этих бутылок все еще была полной. Все эти предметы представляли собой историческую ценность. Все они относились к эпохе, в которую жил Баннистер.

«Поберегите это вино, – сказал Эренберг. – Оно может понадобиться нам завтра».

Девятого мая 2009 года экипажи возобновили работу на груде балластных камней. Ковыряясь в донном грунте, кто-то из экипажа Боудена увидел какие-то мелкие предметы коричневато-оранжевого цвета, которые бросались в глаза на фоне окружавших их темно-зеленых и желто-коричневых кораллов и камней. Он положил несколько из этих коричневато-оранжевых предметов в свою перчатку и затем, всплыв на поверхность, забрался на борт катера. Когда он там снял перчатку, эти предметы посыпались на стол. Это был бисер – как раз такой, какой носили пираты. Он имел форму трубочек, длина каждой из которых составляла четверть дюйма. Этот коричневато-оранжевый с черными прожилками бисер был таким же блестящим, как в тот день, в который его изготовили, и все еще смог бы приводить в ужас капитанов торговых судов, которые видели его висящим вокруг шеи или вплетенным в бороды отчаянных головорезов.

Однако этот бисер был лишь предвестником того, что еще предстояло обнаружить глубже в донном грунте. Ныряльщики начали находить пики, абордажные сабли, кинжалы, мушкетные пули, пушечные ядра, рукоятки сабель, сделанные из крупной кости. А еще они нашли изготовленное из кованого железа пятнадцатифунтовое лезвие абордажного топора – самого грозного из всех этих видов холодного оружия. Пираты использовали его для того, чтобы подтягивать захватываемое судно поближе, обрубать канаты и поражать противника во время боя (поскольку лезвие топора было тяжелым и острым, удар получался очень мощным). Ныряльщики могли бы часами рассматривать каждый из этих предметов, однако они боялись упустить даже малейшую возможность найти что-нибудь еще. Они подняли со дна изделия из делфтского фарфора, курительные трубки, маленькие бутылочки с лекарствами, изготовленные в форме песочных часов (они были герметично закрыты свинцовыми пробками, и внутри них все еще находилось лекарство), подошвы сапог и монеты нескольких стран (что было отнюдь не удивительно, поскольку пираты были готовы грабить суда любой государственной принадлежности). Все эти предметы имели историческое значение. Все они относились к концу семнадцатого века. Все они когда-то были собственностью пиратов.