Читать книгу - "Барбаросса - Михаил Попов"

Пиратские корабли расходились веером. Уже можно было разглядеть соответствующие случаю приготовления на их палубах. На «Драконе» приготовления тоже шли, но это были приготовления особого рода, Мартин де Варгас лично проверил каждого из своих людей. Небрежность одного могла привести к гибели всех. Всех, кто не внушал доверия, пришлось оставить на берегу. Прочим была обещана награда. Капитан не знал, откуда он возьмет деньги в случае успеха. Не знал и не желал знать.

Он был уверен, что все будет хорошо.

С одной из галер запустили красную дымовую стрелу. Это был сигнал лечь в дрейф.

– Да мы и так почти не движемся! – возмутился Лозано.

– Дайте белую стрелу.

Стрела взлетела. Она означала согласие принять на своем корабле представителя сильной стороны.

С одной из галер спустили шлюпку. Прочие галеры продолжали операцию окружения. Скоро «Дракон» оказался заперт как в клетке.

Шлюпка вскоре пришвартовалась. По веревочной лестнице живо поднялся высокий молодой сарацин в белом халате и красной чалме. За серебряным поясом до полудюжины кинжалов, словно он говорил, что готов в одиночку сразиться с целой армией. Вместе с ним поднялись два человека, внешний вид не давал возможности обмануться, определяя род их занятий. Громадные полуголые звери, исполосованные вдоль и поперек самыми разнообразными шрамами. Телохранители.

Мартин де Варгас, одетый по последней негоцианской моде, вышел вперед. Поклонился. Объяснил, что он купец по имени Адзелио Вичино, что он следует из Малаги в Венецию с грузом андалузского зерна.

– Я Фарид Али Бардани, состою при моем господине Ахмеде Салахе, корабли которого ты видишь повсюду вокруг.

Мартин де Варгас снова поклонился, то же сделали Лозано и Илларио.

– Имя славного правителя Орана нам хорошо известно.

– Ты говоришь, славного? Не потому ли, что твой корабль так глупо попал в наши руки?

– О нет, зачем так говорить! Ахмед Салах велик, он правая рука самого Харуджа Краснобородого.

Мусульманин прошелся по настилу между банками для гребцов, внимательно при этом глядя по сторонам. Весь вчерашний день был потрачен людьми Мартина де Варгаса на то, чтобы устранить все те приметы, которые могли бы выдать в «Драконе» военный корабль.

Только бы он не захотел спуститься вниз, думали все те, кто наблюдал за его перемещениями.

– Так куда ты, говоришь, направлялся со своим хлебом, а? В Венецию?

– В Венецию, но это ничего не значит, я могу продать его и в Оране.

– Продать?! – Сарацин захохотал, ему понравилась шутка неверного.

– Почему ты смеешься, уважаемый, у меня хороший товар, вам подойдет.

– Подойти он, может быть, и подойдет…– продолжил сарацин, задумчиво оглядываясь. Что-то ему не нравилось на этом корабле, что-то с ним было не так. Обычно испанцы избегают этих путей, дорога на Венецию пролегает много-много севернее.

– Так что ты мне ответишь, уважаемый?

– Ты хочешь предложить нам свой товар?

– Да.

– Хорошо. Сейчас мы завернем в порт и там обо всем договоримся. Я с моими людьми останусь здесь.

– Я буду очень, очень рад.

– Запусти еще одну белую стрелу, это будет обозначать, что ты рад воспользоваться гостеприимством нашего города.

Мартин де Варгас отдал команду гребцам, весла легли на воду, галера чуть вздрогнула и тронулась с места.

В гавани Орана было полно кораблей, гребных и парусных, больших и маленьких, боевых и торговых. Корабли загружались и разгружались, огромное количество зевак, как всегда, толпилось на набережной. Гавань Орана была известна тем, что портовые постройки подходили почти вплотную к воде, чуть ли не от сходней начинались узкие кривые улочки, забитые вьючным скотом и мелкими, вечно галдящими торговцами.

«Дракон» миновал полукруглую громадину внешнего форта и медленно вошел в гавань. Сарацин указал место, где надлежало пришвартоваться испанскому кораблю. Справа и слева от него двигались по две шестидесятивесельные галеры. Борта их были увешаны гроздьями веселящихся пиратов, которые самыми доходчивыми жестами объясняли неверным, что они собираются с ними сделать сразу после швартовки.

Речь шла, конечно, не о торговле хлебом.

Испанцы вели себя спокойно, словно все эти угрозы были обращены не к ним.

Приближенный Салаха Ахмеда обратил на это внимание, и его подозрения в адрес этой странной галеры еще более укрепились. Ничего, думал он, скоро все эти странности будут разъяснены. Надо только пристать к берегу и дождаться портовых стражников.

Мартин де Варгас отдавал команды громким голосом и не выказывал признаков беспокойства. Нескольким своим солдатам он подмигивал совершенно не скрываясь, чтобы их ободрить.

– Ты хочешь обязательно швартоваться бортом?

– Да.

– Но галера займет слишком много места! – нервно заявил сарацин.

– Зато нам так будет удобнее.

– Я приказываю тебе…

– Поздно, теперь уже ничего не поделаешь.

– Безумец, ты же поломаешь весла!

– Зачем жалеть то, что уже не понадобится?

– Что ты имеешь в виду? Клянусь Аллахом…

– Клянись чем хочешь, только уже ничего не изменить!

В это время раздался треск ломаемых весел, гребцы стали вскакивать со своих мест. Сарацин выпучил глаза:

– Они что, не прикованы?!

– Они свободные люди!

С этими словами Мартин де Варгас ударом в челюсть свалил с ног одного из телохранителей. Второго оглушил куском рангоутного дерева Илларио. Приближенный Салаха Ахмеда выхватил из-за пояса пару кинжалов и начал, ощерившись, отступать к борту. Но это ему не помогло. Как именно он умер, осталось незамеченным. Незамеченным потому, что на палубе началось форменное столпотворение. Две сотни испанских моряков с ревом ринулись на набережную. Успевшие собраться у места швартовки сарацины бросились врассыпную. За подмогой. Испанцы бежали вслед за ними. Но как-то странно бежали. По крайней мере, на атаку их действия похожи были мало. Скорее можно было подумать, что они хотят убраться подальше от набережной и как следует спрятаться.

Ничего похожего на строй испанцы не сохраняли. Они врывались в дома, лавки, но грабить не спешили, а искали какой-нибудь закуток поукромнее.

Собравшиеся с силами сарацины со всех сторон сбегались к месту швартовки захваченной галеры.

Никто ничего не понимал.

На сопровождавших «Дракона» судах тоже никто ничего не мог понять. Все в один голос кричали, что надо поскорее пристать к берегу.