Читать книгу - "Корпорация «Исполнение желаний» - Вероника Мелан"

После тоста у меня в руках появилась открытая упаковка йогурта и ложечка, а также стакан сока. Не успела я придумать тему для беседы, как зазвонил его телефон. Халк ответил. Кто-то спрашивал его об отгрузке урожая, которая должна была состояться сегодня после обеда — это все, что мне удалось понять, пока я пыталась отыскать край стола, на который можно было бы вернуть стакан с соком, чтобы вплотную заняться йогуртом. Халк, разговаривая, отошел вглубь кабинета, в поисках каких-то бумаг.

Мне показалось, что я нащупала край стола, но когда опустила на него стакан, то тот почему-то упал, и сок сразу же потек на со стола на ковер.

Боже мой…. Растяпа-растяпа-растяпа! Что же делать? В смятении, я принялась шарить пальцами по столу, стараясь не дать клейкой жидкости в полном объеме переместиться на ворс ковра, но тут же потеряла йогурт. Он выскользнул из пальцев и оказался где-то внизу. Где же он? Куда он упал? На стол? Он должен быть где-то на столе! И тоже растекся?

Халк продолжал разговаривать, находясь в дальнем конце комнаты, откуда меня, по-видимому, не было видно. Он ведь сейчас закончит разговор! Что он подумает обо мне, когда вернется? Я не на шутку расстроилась и начала пониковать. Этот сок, наверное, теперь везде! Чертова еда! Как назло, звякнув обо что-то, потерялась и ложка. Черт-черт-черт….

Продолжая водить руками — одной чуть выше, другой чуть ниже, я опустилась перед диваном, пытаясь нащупать йогурт, который мог тоже оказаться под столом, но мои пальцы все никак не натыкались на пластиковую коробочку. Но зато они наткнулись на блюдце с сыром и маслом, потом на другой стакан, влезли в чей-то кофе, разлили его, прошлись по…. О, боже? А это что? Похоже на…. Нет! Только не джем!

Второпях попытавшись подняться с пола, я резко и неудачно оперлась о какую-то тарелку, которая в довесок ко всему перевернулась, вывалив лежавшее в ней содержимое, и начала громко звенеть, перекатываясь на краях.

Что я наделала? Как теперь…. ведь я даже убрать за собой не могу….

— Шерин, с тобой все в порядке?

Поспешно закончив разговор, подоспел Халк.

Я молча сидела на полу. Лицо мое горело.

К моим пальцам что-то прилипло, теперь они были сладкие и клейкие, как бумага для мух. Сок продолжал стекать со стола — я чувствовала это, потому что он капал мне на лодыжку, противно стекая на пол, а рядом с моей ладонью на полу лежал кусок ветчины. Йогурт я так и не нашла.

Продолжая сидеть у дивана, я не смела сдвинуться с места, чтобы еще что-нибудь не сломать. Стыдно было даже поднимать голову. Вокруг, наверное, был такой бардак, что в нем не смог бы находиться даже портовый нищий.

— С тобой все в порядке? — Его голос теперь звучал встревожено и гораздо ближе. Я услышала, как Халк опустился со мной рядом на ковер, и мягкая салфетка тут же принялась обтирать мои пальцы от налипших на них крошек.

— Ты не переживай только. — Сказал он мягко, отчего я почувствовала себя еще сквернее. Глаза защипало от слез, а мой подбородок предательски задрожал.

— Я все здесь рассыпала….

— Подумаешь….

— Разлила сок. И уронила йогурт.

— Не беда. Не стоит расстраиваться.

Но от его доброты мне становилось только хуже.

— Ты просто вежливый! А я растяпа! Столько мороки теперь со мной!

— Шерин….

Теперь из моих глаз капали слезы. Я вытерла их другой ладонью, на которую налип ворс от ковра.

— Ковер, наверное, совсем испортился….

— Черт с ним, я куплю новый. Не надо тереть глаза….

— Эти глаза теперь все равно не работают. Я бесполезная! — Я начала всхлипывать. Не хотела, но все равно начала, не смогла удержаться. — Я теперь только ломать и портить могу….

— Шерин, это всего лишь завтрак.

— А потом будет обед? Ужин? Что еще?

Я прижала руки к лицу и принялась рыдать. Как же стыдно и унизительно быть в таком положении. Инвалид! Я теперь ни на что негодный инвалид, который кусок до рта сам донести не может. Еще утром только не настало, а я уже везде насорила и накрошила, сама не смогла поесть и другому не дала, а теперь меня же еще и утешают. Хотелось спрятаться в самом дальнем темном углу, чтобы как следует нареветься и, икая, уснуть в темноте. Ну, темнота, положим, у меня теперь была все время. Но ведь я не в темноте, я живу здесь, с людьми в обществе, и что же будет дальше? Как находиться в таком состоянии еще десять дней? А, что если зрение не вернется вовремя? Казалось, что вся накопленная обида за время, проведенное в Тали, теперь выплеснулась наружу. Все то одиночество, побои, унижения, бессилие, злость, холод ночей и отсутствие хоть кого-то близкого — все превратилось в один единый непрерывный поток из слез.

Я и вправду начала икать и захлебываться.

А потом резко воспарила в воздух и….поняла,… что сижу у Халка на коленях.

Все произошло так быстро — его руки подняли меня с пола и пересадили на что-то мягкое и теплое. Ноги. Его колени.

— Тихо, девочка, успокойся….

Он обнимал меня тепло, успокаивающе. Прижав мое лицо к своей груди, гладил волосы.

— Не надо, не плачь. Это всего лишь посуда….

От неожиданности я всхлипнула и затихла. Ну, зачем так…. Всегда так по-доброму… Мне стало стыдно.

Действительно, зачем я так? Ведь не настолько ужасной была моя жизнь. Ну, да…. Занесло меня в Тали не по своей вине, пришлось потерпеть, но ведь, в конце концов, я оказалась здесь, на ранчо. Повезло, ведь так? Повезло, что я получила эту работу на кухне, потом перевод книги. А все потому, что Халк всегда был справедлив, всегда замечал детали, всегда, когда это было нужно, был на моей стороне. Ни разу не наказал, как иногда, должен бы был…. А я из-за нескольких тарелок превратилась в такую нюню, и теперь, снова он — Халк, должен меня успокаивать после того, как, по-сути, помог мне избежать очередного наказания, когда кто-то хотел меня подставить. Ну, подумаешь, теперь эти дурацкие тарелки? Ведь и ослепла я всего на пару недель, и лишь потому, что так было быстрее всего узнать правду. Тогда зачем я так плачу? Зачем в очередной раз пользуюсь добротой и временем того, кто мне совсем ничего не должен был?

А руки его были теплыми и заботливыми. Так спокойно было сидеть, прижавшись щекой к его груди, пыхтя и посапывая, слушая, как бьется его сильное сердце. Мне бы встать и заверить его, что я уже не плачу, что это просто несуразный инцидент, и он прав — мне не стоит так расстраиваться, и это всего лишь посуда, но я почему-то продолжала сидеть без движения и без слов. А он продолжал меня держать, гладя по волосам, и дыхание его касалось моей щеки. Мои же липкие пальцы судорожно сжимали его рубашку, цеплялись за нее будто за спасательный круг, и мне было все равно, что на ней останутся следы, что ее придется стирать. Слишком хорошо в этот момент было чувствовать под пальцами кого-то большого, сильного…. родного. Чувствовать, что рядом есть кто-то теплый, кто-то, кто защитит и поможет, поддержит или просто помолчит, потому что даже тишина становилась уютной, когда вокруг, как сейчас, смыкались его руки. Что же я делаю?