Читать книгу - "Айен - Ася Церн"

— Мама никогда не ходила гулять ночью!

Это показалось разумным. Космея задумалась.

— Правило Плавучего Причала: не бросать никого одного, помнишь? Я тебя не брошу! — она взяла за руку Ай.

Такие строгие дети, в темноте. Свет от уличного фонаря делал луч на полу, и казалось, что даже стало светлей.

— А что мы будем есть? — снова заплакала малышка.

Космея побежала куда-то в тёмный угол и вынесла круглые коробки с сушёной рыбой. Потом открыла холодильный ящик.

— Гляди! Сколько всего! Мама много наготовила, нам надолго хватит, а потом что-нибудь придумаем. Пойдем к соседям жить, к Лильке. Я знаю где мама хранит все припасы.

Холодильный ящик решили не закрывать, чтобы было светлей чистить рыбку. Глядя на спокойствие Космеи малышка Ай успокоилась. Плакать больше не хотелось.

«Раз Космея так уверена, значит всё будет хорошо».

Рано утром родители вернулись с гулянки, организованной главой их Грота, во имя окончания сложной работы над новыми Птицами Лорда, и нашли детей спящих на одной кровати, в обнимку с припасами рыбы.

Ну ведь точно не пропадут:)

Когда родилась Мара, то уже троим детям пришлось вспоминать «отца» из Грота. Как-то зимой выпало очень много снега, избы засыпало по верхушки крыш. Полина отпустила всех гулять, оставшись, наконец, дома абсолютно одна.

Жители посёлка расчистили проходы между домами, просто вырыв траншеи в снегу.

Одетые в кучу одёжек неповоротливые дети бросались в сугробы и рыли себе «детские» ходы.

Отец курил толстые офицерские сигары и глядел в небо.

— Мара пропала! — вдруг отрезвил его голос Космеи.

А потом все дружно лазили по детским траншеям, аккуратно расчищая их, чтобы ребёнка случайно не завалило снегом. Нашли. После чего Мару попросту посадили на санки, без права ползать, а старшие девочки встали на лыжи.

Дети придумывали друг другу прозвища, иногда смешные, иногда обидные. Космея бесилась, когда её обзывали Крячкой, Айен обижалась на Айку-пулемётчицу, а Мара — на Марка-доярка.

Война детей была строго по графику, когда можно было просто играть, а не заботиться о выживании. Например, когда приезжал «отец». Детям делали брызгалки из мягких сосудов для воды, и выдавались цветные мелки для игры в пиратов-разбойников. Война по расписанию всех устраивала. Потому что при объявлении настоящего военного положения дети становились кланом, друг за друга, строго соблюдая иерархию подчинения.

Время шло, дети взрослели, и кто выцарапал на кухонной панели «Крячка», и на двери в сортире «Бог, ты есть на свете?», — до сих пор оставалось тайной.

Иногда Железные Птицы не соглашались работать на Лорда. Тогда Птица устраивала бунт и Грот полыхал пламенем. Раненым не было счёта. А Птицу приходилось взрывать. Детям говорили, что это «Землятресение». Как-то ночью Айен не могла уснуть и слушала странные звуки земли. Она разбудила Космею, когда шум стал очевидным и пол затрясся, да так, что от стены отошёл шкаф, хлопая дверцами.

— Он хочет сожрать Мару… — зашептала Ай, видя, как шкаф направляется к манежке.

Но случилось дальше то, что подняло статус отца в глазах детей.

Он ворвался в детскую и усмирил кровожадного монстра, удерживая его на месте, пока не перестало трясти.

Весной отец собрался на рыбалку. Не на такую, когда собираются мужики с водкой. А на настоящую, чтобы ловить рыбу и слепнуть от бликов солнца на воде. Тогда-то он и решил взять с собой старших девочек. Маленькие сердечки колотились, ручки мастерили пилотки из газетной бумаги, а мама улыбалась, глядя на их неуклюжие сборы.

Рано утром, часа в четыре, они вышли из дома, тепло одетые, с удочками, с купленными заранее червями и подготовленной макухой. Нужно было ехать на железных санях до разрешённого для рыбалки места. Взяли в аренду неказистую лодку с двумя целыми вёслами.

«Главное, чтоб не дырявая», — думала Айен. Но ничего не говорила. Зачем говорить, когда есть два старших человека, гораздо опытней неё.

Так и ловили. Папа — больших рыбок, Космея — средних, а Айен — маленьких. Это был единственный раз, когда «отец» был с ними так близок, когда они делали общее дело вместе. Ай глядела восторженными глазками на то, как он ловко вылавливает еду прямо из воды, и думала, что всё же неплохо, что этот чужой человек остался у них жить.

Как-то в феврале вечером, когда уже давно было темно за окнами и стужа норовила сломать стёкла, малышку Ай мама уложила отогреваться под шубу, напоив молоком с мёдом. Одно ужасное происшествие на Плавучем Причале взбудоражило Военный Городок.

Женщина устроила дебош, потребовала самого Лорда к ответу.

Тогда в комнату Ай впихнули худого лохматого мальчика.

— Ложись, согрейся, поспишь пока здесь, Даниэль.

Дверь закрылась, стало темно. Мальчик продолжал стоять на одном месте. Ай лежала тихо, едва дыша. Тишину нарушили редкие всхлипывания. Мальчишка ревел, стараясь делать это беззвучно.

Айен не выдержала. Нельзя никого бросать на Плавучем Причале! Она откинула шубейку:

— Иди ко мне греться!

Всхлипы не прекратились. Но мальчик подошёл, снял верхнюю куртку и забрался в нагретую постель. Девочка взяла его заледенелые руки в свои. «Как странно. У неё такие же глаза, как у меня», — подумал Даниэль.

Тогда он ещё не знал, что рядом с ним маг времени, меняющий цвет глаз и волос по настроению. Айен настолько прониклась сопереживанием к этому мальчику, что повторила его охровый цвет в своей радужке. Он продолжал плакать, потому что такие же глаза были у его мамы. Которую посадили в темницу. И которую, возможно, он больше никогда не увидит.

— Как тебя зовут?

— Даниэль.

Тогда Ай запела.

Колыбельная Айен

Спи, волчонок спи родной,

Дождь идёт, смывает краски.

Баю-баю, снежный мой,

Мы с тобой уходим в сказку.

Спи, Даниэль, снег — твоя колыбель.