Читать книгу - "Ушкуйники - Виталий Гладкий"

Все это время Адольф фон Берг почивал сном праведника. Когда же наконец проснулся и вышел во двор по нужде, удивлению его не было границ. Госпитальер долго стоял на пороге, тупо взирая на дымящиеся останки конюшен и на чумазых людей, похожих на кого угодно, но только не на вчера еще подтянутых, чисто выбритых кнехтов. Узнав от одного из слуг о ночном происшествии и выйдя из ступора, Адольф фон Берг довольно грубо выразился в адрес недостаточно осторожного, по его мнению, комтура. А затем напыщенно объявил, что коль в Ландесхуте не осталось более храбрецов, он немедля отправится в погоню со своим маленьким отрядом, состоящим из оруженосцев и слуг. Бернхард фон Шлезинг охотно его поддержал, благо уже начало светать и гибельных засад в ночное время для незнакомых с местностью рыцарей, можно было теперь не опасаться.

Дитрих фон Альтенбург хотя и побаивался лишиться части гарнизона (во-первых, людей и так осталось мало, а во-вторых, вдруг ночное нападение – всего лишь прелюдия к штурму или осаде крепости?), вынужден был все же согласиться с намерением рыцарей и даже пополнить их отряд несколькими собственными конными кнехтами. Кроме того, один из его сариантов доставил в крепость прусса-христианина, опытного охотника и следопыта, согласившегося взять на себя роль проводника отряда. По стрелам и следам, оставленным нападавшими, тот мигом определил, что Ландесхут посетили сембы. А поскольку они не принадлежали к его племени (сам он был скаловитом), то с легким сердцем тут же определился с направлением поиска и повел тевтонцев по старой охотничьей тропе.

…Дождавшись, когда отряд во главе с Бернхардом фон Шлезингом исчезнет из виду, беглецы продолжили путь. Но уже совсем скоро услышали шум битвы: крики раненых, звон оружия, ржание лошадей, гулкие удары мечей о щиты… Неужели тевтонцы на кого-то напали? Но кого они могли встретить в этих глухих, диких местах? Однако кем бы там враги ордена ни были, им непременно следовало помочь.

Не сговариваясь, беглецы прибавили ходу и вскоре выскочили на просторную поляну, где кипело настоящее сражение. (Дабы задержать возможную погоню тевтонцев и позволить Комату с белыми кобылицами беспрепятственно скрыться, Скомонд просто-напросто устроил здесь засаду.)

Таваст мгновенно узнал в пеших воинах пруссов, поэтому не раздумывая сцепился с первым же попавшимся на глаза кнехтом, успевшим потерять в бою лошадь. Впрочем, конных тевтонцев осталось уже немного: будучи опытными и дальновидными бойцами, пруссы в первую очередь вывели из строя именно вражеских лошадей, дабы избежать дальнейшего преследования. Они метко выбили всадников из седел стрелами и дротиками, и теперь растерянные животные либо метались по поляне в поисках хозяев, либо в страхе ломились сквозь заросли в глубь леса. В седлах оставались пока лишь Бернхард фон Шлезинг, Адольф фон Берг да два их оруженосца в прочных доспехах. Поляна была густо усеяна телами поверженных кнехтов.

Завидев Бернхарда фон Шлезинга, бесчестного мерзавца и подлого обманщика, Венцеслав вновь взъярился и решил повторить трюк, продемонстрированный на турнире, только уже без участия коня. Шустро облачившись в снятые с убитого кнехта кольчугу и латы, он, насколько позволяла лесная тропа, разогнался и на огромной скорости буквально взлетел на жеребца Бернхарда фон Шлезинга, примостившись позади ненавистного всадника. Пожалев в душе, что нет с собою мизерикорда – тонкого трехгранного кинжала, которым можно было бы прикончить врага одним метким ударом в сочленение панциря, Венцеслав, как и в Кёнигсберге, попросту сбросил тевтонца на землю.

Рыцари тех времен практически все обладали недюжинной силой. Чезаре Борджиа, к примеру, одним ударом меча отрубал голову быку, а ударом кулака опрокидывал лошадь. Польский рыцарь Завиша, герой Грюнвальдской битвы, мог выжать рукой сок из ветви дуба, метнуть копье на расстояние в семьдесят метров и, будучи в легких доспехах, перепрыгнуть через лошадь. Немецкий рыцарь Конрад фон Своген, обороняя свой замок, в течение двух часов бесперерывно разил нападавших громадным двуручным мечом и уложил при этом аж девятнадцать человек. Византийский император Иоанн Цимисхий в полном вооружении перепрыгивал, оперевшись на копье, сразу через четырех коней, поставленных бок о бок, а также поднимал лошадь на плечи и пробегал с нею порядка пятидесяти метров. Русский витязь князь Боброк разрубал татарской саблей коня пополам. Стрела средневекового английского лучника, выпущенная из боевого лука с расстояния в триста метров, пробивала рыцарские доспехи. Талантливый сарацинский военачальник султан Салах ад-Дин бился двумя дамасскими саблями одновременно и однажды в бою рассек девятерых рыцарей-крестоносцев от ключицы до бедра, невзирая на их доспехи. Так что и в трюке Венцеслава не было, собственно, ничего из ряда вон выходящего.

Однако и Бернхард фон Шлезинг не сплоховал. Приземлившись довольно удачно, он тотчас принял боевую стойку и выставил меч вперед, благо сегодня его облачение было гораздо легче турнирного и он чувствовал себя достаточно свободно.

– Русский пёс! – прорычал тевтонец спрыгнувшему с коня вслед за ним Венцеславу. – Мне надо было убить тебя еще в Кёнигсберге!

– Наконец-то я добрался до тебя, подлый немецкий хорек! Защищайся, ублюдок! – крикнул в ответ Венцеслав и обрушил на противника вихрь молниеносных и страшных по силе ударов.

Оба сражались без щитов, поэтому и тот и другой надеялись лишь на присущее им мастерство фехтовальщиков.

Меж тем мудрый воевода Горислав, с наскока окинув взглядом поле боя, сразу понял, что прусские воины исполняют здесь роль заградительного отряда, прикрывающего отступление какого-то важного лица. Одновременно отметил мысленно, что место для засады выбрано идеально: с двух сторон просторной лесной поляны высились беспорядочные нагромождения валунов, принесенных сюда, видимо, в эпоху оледенения, среди которых росли небольшие деревца, позволяющие вести из-за них стрельбу из луков, как с крепостного вала.

Даже проводник-прусс не сразу сообразил, в какую страшную западню привел своих господ. Но едва засвистели первые стрелы сембов, как он ящерицей юркнул в лесные заросли и быстро вскарабкался на дерево, где и укрывался теперь посреди густой листвы. Опытный следопыт знал, что на данный момент дерево – самое надежное убежище. Ведь если сембы и в этот раз не изменят своей тактике – прочешут потом весь лес, дабы не позволить уйти ни одному врагу, – то в случае бегства с поляны встречи с ними ему было бы не избежать…

Присмотревшись к действиям Адольфа фон Берга и отметив краем глаза, сколь ловко Свид расправился с первым же кнехтом, по обыкновению просто перерезав тому горло, Горислав крикнул ему:

– Свид, ты свою пращу не потерял?

– Всегда при мне! А что? – откликнулся тот, ни на секунду не прекращая размахивать клинком налево-направо.

– Черного рыцаря просто так не взять! Сможешь сбить его с коня с помощью пращи?

Свид в ответ свирепо оскалился (что одновременно означало и довольную улыбку, и молниеносную оценку ситуации, и благодарность Гориславу за блестящую идею) и молча кивнул.

Адольф фон Берг, оставшись без поддержки Бернхарда фон Шлезинга, отражавшего в данный момент атаки руса, продолжал тем не менее оставаться несокрушимой глыбой. Его черный курсер уже даже не ржал, а визжал, крутился на месте и вставал на дыбы, запугивая видом мощных копыт пеших пруссов, а сам всадник орудовал мечом, как заправский кузнец молотом. От его ударов надвое раскалывались не только щиты, но и головы атакующих, а град стрел, которыми сембы щедро осыпали госпитальера, отскакивали от брони, не причиняя ему самому ни малейшего вреда.