Читать книгу - "Соратники Иегу - Александр Дюма"

— Хорошо, сударь, — отозвался Ролан.

И он направился в кабинет первого консула. Бонапарт разговаривал с генералом Эдувилем, главнокомандующим войсками в Вандее.

Услышав, что дверь отворяется, он с досадой обернулся.

— Я сказал Бурьенну, что никого не принимаю!

— Я сейчас слышал от него об этом, генерал, но ответил ему, что для меня можно сделать исключение.

— Ты прав. В чем дело? Говори скорей!

— Он сейчас у меня.

— Кто?

— Тот, что был в Авиньоне.

— Так-так! А чего он хочет?

— Увидеться с вами.

— Как? Со мной?

— Да, с вами, генерал. Это вас удивляет?

— Нет. Но о чем будет речь?

— Он наотрез отказался мне это сказать. Но смею вас уверить, это не какой-нибудь назойливый проситель или помешанный.

— Но, может быть, это убийца? Ролан покачал головой.

— Ну, да тебе лучше знать…

— Вдобавок он не возражает, чтобы я присутствовал при ваших переговорах, я буду стоять между ним и вами.

Подумав, Бонапарт произнес:

— Пусть войдет.

— Но вы знаете, генерал, что, кроме меня…

— Да. Генерал Эдувиль будет так любезен, что минуту подождет. У нас с ним долгий разговор. Ступай, Ролан.

Пройдя через кабинет Бурьенна, Ролан вернулся в свой кабинет. Морган сидел все в том же кресле и грел ноги у камина.

— Идемте. Первый консул вас ждет, — сказал молодой полковник.

Морган встал и последовал за Роланом.

Когда они вошли в кабинет Бонапарта, тот был один.

Генерал бросил быстрый взгляд на главу Соратников Иегу и сразу же удостоверился, что это тот самый человек, которого он видел в Авиньоне.

Морган остановился в нескольких шагах от дверей; он в свою очередь, с любопытством разглядывал Бонапарта и уже не сомневался, что именно его видел за табльдотом в тот вечер, когда с опасностью для жизни возвратил Жану Пико двести луидоров, похищенных у него по ошибке.

— Подойдите, — сказал первый консул.

Морган поклонился и приблизился еще на три шага.

Бонапарт ответил на его поклон легким кивком.

— Вы сказали моему адъютанту полковнику Ролану, что хотите что-то мне сообщить.

— Да, гражданин первый консул.

— Для этого мы должны остаться с вами с глазу на глаз?

— Нет, гражданин первый консул, но это такое важное сообщение…

— …что вы предпочли бы говорить наедине со мной.

— Разумеется, но осторожность…

— Во Франции, гражданин Морган, быть осторожным — значит быть мужественным.

— Мой приход к вам, генерал, доказывает, что я вполне разделяю ваше мнение.

Бонапарт повернулся к молодому полковнику.

— Оставь нас одних, Ролан.

— Но, генерал… — возразил было адъютант. Бонапарт подошел к нему и прошептал:

— Я вижу тебя насквозь: тебе любопытно узнать, что изречет сей таинственный рыцарь с большой дороги, но успокойся, ты это узнаешь…

— Дело не в этом. А вдруг он, как вы сами только что говорили, окажется убийцей?..

— Ты же сам сказал, что это исключено. Хватит тебе ребячиться! Оставь нас одних.

Ролан удалился.

— Вот мы и одни, сударь, — сказал первый консул. — Говорите.

Морган молча вынул из кармана письмо и протянул его генералу.

Бонапарт внимательно рассмотрел конверт: письмо было адресовано ему и на печати вытеснены три французские Лилии.

— О! — вырвалось у него. — Что это такое, сударь?

— Прочтите, гражданин первый консул.

Бонапарт вскрыл конверт и сразу же взглянул на подпись.

— «Людовик», — проговорил он.

— Людовик, — повторил Морган.

— Что за Людовик?

— Я полагаю, Людовик Бурбон.

— Граф Прованский, брат Людовика Шестнадцатого?

— И следовательно, Людовик Восемнадцатый, поскольку его племянник, дофин, умер.

Бонапарт снова посмотрел на незнакомца. Ему было ясно, что имя Морган лишь кличка, под которой скрывается его настоящее имя.

Затем он прочитал следующее:

«3 января 1800 года.

Такой человек, как Вы, сударь, что бы он ни совершал на политической арене, не внушает мне опасений. Вы заняли высокий пост, и я Вас вполне одобряю: Вы лучше всех знаете, какой силой и могуществом надобно обладать, дабы сделать счастливым великий народ. Спасите Францию, охваченную яростным безумием, и Вы исполните желание сердца моего! Верните ей короля, и потомство будет Вас благословлять! Если Вы хотите убедиться в моей признательности, то назовите какой Вам угодно пост, назначайте Ваших друзей на любую должность! Что до моих убеждений, то я француз. От природы я великодушен и впредь буду проявлять великодушие, подчиняясь велениям разума.

Нет, победитель в битвах при Лоди, Кастильоне, Арколе, завоеватель Италии и Египта не способен предпочесть дешевую популярность истинной славе! Не теряйте драгоценного времени! Мы сможем воскресить славу Франции. Я говорю «мы», ибо для этого мне надобен Бонапарт, но и он не может обойтись без меня. Генерал, Европа смотрит на Вас, Вас ожидает слава, и я с нетерпением жду минуты, когда смогу вернуть счастье моему народу!

Людовик».

Бонапарт повернулся к молодому человеку, который стоял в ожидании его ответа, неподвижный и немой, как статуя.

— Вам известно содержание этого письма? Молодой человек наклонил голову.

— Да, гражданин первый консул.

— Но ведь письмо было запечатано.

— Оно было отправлено незапечатанным, и прежде чем доверить мне письмо, человек, его вручивший, дал мне его прочитать, чтобы я имел представление о его значительности.

— А нельзя ли узнать, кто вам его передал?

— Жорж Кадудаль.

Бонапарт едва заметно вздрогнул.

— Вы знакомы с Жоржем Кадудалем?

— Это мой друг.

— Но почему он доверил письмо именно вам, а никому другому?

— Он знал, что я исполню его желание, и оно будет передано в собственные руки.

— И в самом деле, сударь, вы сдержали свое обещание.

— Еще не совсем, гражданин первый консул.