Читать книгу - "Лекарь - Юрий Корчевский"

Ночью снова приснилась мама. Головой качала: «Жив ли ты, сынок? Хоть бы позвонил!» Никита проснулся в холодном поту. Какой звонок? Из шестнадцатого века?

В лекарню пошёл не выспавшийся, с тяжёлой головой. У кабинета его уже дожидался купец, приходивший к нему несколько дней назад.

— Здравствуй, лекарь. Надумал я живот резать.

— Припекло?

— Да не жизнь это. Либо уже выздороветь, либо умереть, коли судьба такая.

— Пойдём, страдалец. Своих-то, домашних, предупредил?

— Предупредил, дела приказчику передал. Бельишко чистое на всякий случай дома приготовил и деньги с собой взял. Рубля серебром хватит?

— Хватит. Экий ты предусмотрительный, обо всём подумал.

— Иначе-то как? Семья у меня.

Ну да, всем бы так.

Дальше пошло по накатанному. Иван эфир дал, купец уснул. Никита волноваться стал — перед операцией некоторое волнение всегда есть. Но одно дело, когда на аппендикс идёшь, и совсем другое — когда диагноз до конца не ясен.

Никита сделал разрез кожи, прошил сосуды, поменял нож. Вот и желудок. Ну купец, счастлив твой Бог. Нет рака — язва застарелая, каллезная. Рубцы деформируют выходной отдел желудка и часть двенадцатипёрстной кишки, так, что мизинец не проходит. Никита сделал резекцию, наложил анастомоз, проверил герметичность швов. Держат хорошо. Убрался из брюха, ушил послойно брюшину, мышцы, кожу.

— Всё, Иван, бинтуй, и переносим на койку.

Он вымыл руки, осушил их о полотенце. Ох и тяжёл купец, а по виду не скажешь.

Они перенесли бесчувственное тело, уложили на койку. Никита обратил внимание, что очень сильный запах эфира, прямо голову дурманит. Он уселся на табуретку.

Иван остановился рядом:

— Следующего звать?

— Погоди маленько, что-то голова кругом идёт, видно — эфира надышался.

Голова закружилась сильнее, и Никита откинулся на стенку спиной. Внезапно накатила сильная слабость, и он лишился чувств.

Как ему показалось — пришёл в себя быстро. Вокруг — темень, только крики недалеко да отсветы огня. Светильники масляные, что ли?

Болела и кружилась голова. Никита пощупал вокруг себя рукой: земля, трава, куст рядом. Какая трава, какой куст? Он же в операционной был, в своей лекарне?!

Опершись руками о землю, Никита с трудом поднялся и двинулся в сторону голосов. Его немного покачивало. Ё-моё! Да тут же поезд лежит разбитый, «Невский экспресс», на котором он в Питер ехал.

В памяти сразу всплыли все события, как будто это только что произошло. А по всему — не только что, вон — спасатели суетятся, пострадавшие перебинтованы. Похоже, не один час после катастрофы прошёл. А как же его пять лет, которые он пробыл в другом времени, в другой жизни?

Никита осмотрел себя. Фартук кожаный, заляпанный кровью, в котором он операцию купцу делал. Он снял его и отшвырнул в кусты. Теперь на нём рубаха шёлковая, штаны суконные да короткие сапожки. Пожалуй, теперь его одежда в глаза бросаться не будет. Несовременно одет, не по моде — так сколько сейчас таких?

Никита нащупал на поясе калиту, залез туда и вытащил серебряный рубль, полученный от купца. Улыбнулся — как привет из прошлого. И состояние странное — смесь сна и яви.

Он подошёл к вагонам, к людям:

— Дайте кто-нибудь телефон — своим позвонить.

Парень его лет протянул мобильный:

— Звони, дед, успокой своих.

Никита едва не возмутился — какой он дед? Потом провёл рукой по бороде: ну да, темно, а борода — вот она. Набрал номер материного телефона:

— Мама, это я, живой и здоровый.

— Ну наконец-то! А то я звоню-звоню, а ты не отвечаешь. По телевизору такие страхи про катастрофу показывают!

— Мама, я жив! Потом позвоню.

— Ну слава богу!

Никита вернул трубку парню, поблагодарив его. Тот с нескрываемым любопытством осмотрел его — насколько это было возможно в свете фонарей, и хмыкнул:

— Ну — клоун!

Никита побрёл к спасателям — надо было выбираться в Питер. И не сон это был — то, что с ним случилось, и не глюки мозга. И одежда та, почти пятисотлетней давности, место которой в музее, и рубль серебряный — всё при нём.