Читать книгу - "За секунду до выстрела - Николай Чергинец"

— Ясно. Я поехал к архиепископу. Доложите Горчакову.

Славин надел китель, пропустил впереди себя дежурного и начал закрывать дверь. К нему подошла молодая женщина:

— Товарищ капитан, я хочу вас попросить о своем муже. Он ночью немного по пьянке поскандалил, и его милиция забрала.

Славин обернулся:

— Ну, предположим, милиция его забрала не по просьбе постороннего человека, а по вашей!

— Я же хотела, чтобы его просто попугали.

— Вы уже забыли, как требовали, чтобы вашего мужа прямо в тюрьму везли? — не выдержал дежурный. — А теперь о другом просите.

— Что сделаешь, это же муж. Успокоился — и жалко стало, — тихо сказала женщина.

Славин сочувственно посмотрел на нее.

— Сейчас приедет начальник отдела, подождите его, поговорите.

Он вышел из отдела, сел в «Победу» и назвал шоферу адрес. Пока машина быстро неслась по пустым воскресным улицам, капитан с грустью думал о женщине, которая только что просила за мужа: «Наверное, когда женились, клялись в вечной любви друг другу. А теперь скандалы, оскорбления... Собственно, ведь от самих людей зависит, как устроить жизнь».

Шофер резко затормозил, и машина остановилась у трехэтажного дома. Славин вышел и, взглянув на подъезд — здесь ли расположена нужная ему квартира, вошел, а навстречу — Купрейчик. Полковник пожал ему руку:

— Хорошо, что приехал. Меня вызывают срочно в министерство. Продолжай осмотр, позже обменяемся мнениями.

Славин поднялся на второй этаж и, увидев приоткрытую дверь, без стука вошел. Поздоровался с хозяином, совсем непохожим на священнослужителя. Одет в прекрасно сшитый шевиотовый костюм, при галстуке, в белоснежной рубашке, с аккуратной прической — ни дать ни взять директор солидного учреждения.

Славин назвал себя. Хозяин низко склонил голову:

— Архиепископ Ротмистров. Меня предупредил глубокоуважаемый Алексей Васильевич Купрейчик, что вы будете вести мое дело.

— Дело будет вести следователь, я же и мои сотрудники — искать вора. С вашего позволения я осмотрю квартиру?

— Да, да, прошу вас.

Славин заглянул в кухню, затем в рядом расположенную комнату. Здесь был порядок, и Владимир Михайлович понял, что деньги хранились в другом месте. Он сделал несколько шагов по коридору и оказался в большой светлой комнате. Слева имелась дверь в комнату поменьше. Там и увидел Славин своих. Вошел. Поздоровался и окинул взглядом комнату. У стен стояли две кровати. У окна — старинный большой стол. «Как из исторического музея, — подумал Славин, — наверняка деньги хранились в нем».

Он не ошибся. В правой тумбе были выдвинуты два боковых ящика.

Следователь, уже немолодой, с большим мясистым носом и тяжелым подбородком капитан, увидев Славина, коротко поздоровался и снова склонился над протоколом осмотра места происшествия. Высокий подтянутый эксперт научно-технического отделения, одетый в хорошо сидевшую форму старшего лейтенанта, через большую лупу осматривал ящики. Славин спросил у него:

— Деньги в ящике лежали?

Старшего лейтенанта опередил архиепископ. Он поспешно пояснил:

— Да, да, в ящиках. В верхнем — пятьдесят две тысячи, а в нижнем — сто тридцать тысяч рублей, предназначенных для Московской патриархии.

«О своих деньгах в первую очередь сообщает», — подумал капитан и заглянул через плечо следователя в протокол. Увидев, что тот как раз описывает стол и выдвинутые ящики, Славин тихонько, чтобы не слышал архиепископ, спросил:

— А почему ты утверждаешь, что в верхнем ящике лежало пятьдесят две тысячи, а в нижнем — сто тридцать? Ты что, видел эти деньги?

Следователь удивленно взглянул на капитана и неожиданно улыбнулся:

— А ты прав! Не подумал я, что этой записью в свидетели набиваюсь.

Он склонился над бумагой и сделал дополнения о деньгах, со ссылкой на показания потерпевшего.

В коридоре послышался шум, и в комнату вошел Подрезов. Славин ответил на приветствие и тронул его за рукав:

— Идем перекурим.

Они вышли на лестничную площадку. Славин уже около двух месяцев не видел друга. Подрезов теперь работал в управлении старшим оперуполномоченным уголовного розыска, и встречались они чаще всего на совещаниях или же, как сегодня, на местах происшествий.

— Понимаешь, — сказал Подрезов, — обошли все квартиры подъезда, но никто ничего толкового сказать не может. Никого подозрительного не видели, никто в квартиру не стучал и не заходил.

— А что говорят о хозяине?

— Ничего существенного: человек как человек, только вместо черта в бога верит. — Он чуть улыбнулся, но тут же стал серьезным. — Имей в виду, вчера у архиепископа допоздна гости были, наверное, к кагору причастились, немножко пошумели.

— Архиепископ рассказывал об этом?

— Нет, и я об этом ничего не говорил ему.

— Ясно. — С любимым словом Горчакова Славин так и не расстался. Они вошли в квартиру, и Владимир Михайлович спросил хозяина:

— К вам вчера приходил кто-нибудь из посторонних?

— Да. Ко мне вечером приходили священник Цыбуля Федор и поддьяк Латюк Борис.

— Когда они ушли?

Ротмистров задумался и, как показалось Славину, несколько смутился:

— Пожалуй, уже было поздновато, часа в два.

— Больше никого не было?

— Были еще мой шофер — женщина и один знакомый. Он, правда, пришел позже.

— Вы никого из них не подозреваете?

— Кто его знает... но, впрочем, если из них на кого и можно подумать, то только на моего знакомого, и то... как человек он вызывает уважение, воевал.

— Как его фамилия?

— Черт.

— Как-как?

— Черт.

Славин улыбнулся:

— И чего это Черт к священнику повадился в гости ходить? И часто он у вас бывал?

— Нет, не очень.

— Как звать его?

— Андреем Андреевичем.

— Почему вы считаете, что он мог похитить деньги?

— Понимаете... — архиепископ еще больше смутился. Чувствовалось, что эта тема смущала его, но делать было нечего, и он продолжал: — Цыбуля и Латюк — люди степенные, знаю я их давно. А вот что касается Черта, то мы познакомились недавно, он иногда приходил ко мне. Вчера мы — я, Цыбуля и Латюк, — немного выпили, и тут приходит Черт. Он был уже изрядно выпивши, но когда сказал, что у него день рождения, мы пригласили его к столу. После второй или третьей рюмки он совсем опьянел и начал шуметь. Но мы его успокоили и уложили спать. Утром, когда я проснулся, увидел, что Черт уже не спит, сидит у стола и слушает радиоприемник.