Читать книгу - "Кладоискатель и золото шаманов - Юрий Гаврюченков"

Открыв глаза, я не сразу определился на местности. Только повернув голову и увидев рядом сладко посапывающую Ирку, понял, где нахожусь. Навалился страх и стыд. Страх разоблачения со стороны Маринки и стыд перед ней же.

Я полежал немного, отходя от нахлынувших переживаний. Первое чувство, по идее – самое искреннее, было не что иное, как похмельный опасюк. Вполне заслуженное, кстати, возмездие. Отвязались мы вчера с Иркой по полной. Захваченное мной вино незаметно кончилось, зато в холодильнике нашлась бутылка водки, которую мы уговорили за ночь. У водки присутствовал ярко выраженный привкус металла, сказывалась выдержка в железной бочке, но нам было все равно, хоть граната, лишь бы шибало. В результате я намешал, и с утра мутило.

С утра… Я сдвинул чугунную отлежанную руку и посмотрел на часы. Десять минут второго! Ничего себе… Хотя, учитывая бессонную ночь, нормальное такое утро. Ирку вон пушками не разбудишь. Я тяжело перевалился на бок, опустил ноги на пол, сел. Подруга продолжала сопеть, дыхание не стихло, как бывает у проснувшегося человека. Я выждал, приходя в себя. Осмотрелся. Комната носила следы бешеного загула. Да-а, будет о чем вспомнить на старости лет. Что же мы так отрывались-то, как в последний раз?

Не найдя ответа, я поднялся и побрел в сторону ванны. Пора было принимать душ и убираться восвояси. Если Маринка дома, не хватало только, чтобы она учуяла запах Иркиного парфюма. А что я ей скажу? Скажу, что у Гольдберга на даче остался. Нанюхался растворителя и решил не ехать, пока не выветрится. Чай, беседа, забухали. Мобильник выключил, дабы не тревожили.

Наспех соорудив отмазку, я залез под душ. Снова напал опасюк. В правдоподобность отмазки не верилось. Казалось, что Маринка раскусит ложь и все поймет. А вдруг, разыскивая меня, она созвонилась с Гольдбергом? И хотя я точно знал, что телефон Давида Яковлевича ей взять неоткуда, подозрение терзало сердце голодной крысой. Я сознавал, что это всего лишь действие похмелья, и от этого мучился еще больше.

Зачем нужно было пить дрянную водку? В нормальных странах спиртные напитки выдерживают в дубовых бочках, и только у нас – в железных. И пьют такие напитки только самые отчаявшиеся люди, которым нечего больше терять и остается завивать горе веревочкой. Но мне-то оно зачем? Мне, удачливому археологу, обладателю огромного богатства, зачем заливать горе паленой водкой с привкусом ржавчины? На фига вообще сдалась эта ебля с плясками? Что за странная тяга к пролетарскому времяпрепровождению? Как же низко я пал!

Ирка… Vulgus, proles![22]To, что для меня безобразно, для нее естественно. В Римской республике такие, как она, производители, не способные дать государству ничего, кроме своего потомства, являлись низшей категорией граждан. В развитом советском обществе пролетарии превратились в господствующий класс – гегемон, призванный служить опорой нового строя и самый многочисленный. Проще говоря, пролетариев у нас как грязи. И в этой грязи – я. По самые уши.

Захваченный самоистязанием, я зажмурился под струями воды. Мир тут же ухнул в бездонную пропасть. Я чуть не навернулся, что в мокрой ванне было совсем просто и чревато травматизмом. Чудом устоял, опершись о стену. Не хватало еще погибнуть из-за этой дуры! А что, если я стану отцом дауна, порожденного вследствие алкогольного зачатия?! Это будет катастрофа. Маринка сразу уйдет. Дальше что? Женитьба на Ирке? Matrimonium liberorum quaerendorum causa?[23]

Как человеку порядочному, именно так мне и следовало поступить.

– О, persepae accidit ut utilitas cum honestate certer![24]– простонал я. Как обычно, по синему состоянию в голову лезли расхожие латинизмы, которые я зазубрил в университете.