Читать книгу - "Чемпион флота - Георгий Свиридов"

«Из Одессы удалось также вывезти более 1-й тысячи автомашин, около 500 орудий разных калибров, 14 танков, 163 трактора, свыше 3,5 тысяч лошадей и более 25-ти тысяч тонн различных грузов».

Приморская армия, хотя и ослабленная непрерывными боями, имела за плечами солидный боевой опыт ведения войны в современных условиях.

Накануне отхода на юг Крыма поздним вечером в предгорном селе Экибаш в помещении местной школы, которую занял штаб армии, генерал Петров собрал командиров дивизий на совет и изложил свою точку зрения на создавшуюся критическую обстановку.

— Куда будем отводить нашу армию? — Петров умышленно не произнес тяжелого слова «отступать» и уточнил: — Повернем на Керченский полуостров, как это уже сделала пятьдесят первая, или двинемся на Севастополь?

И добавил, что главная база Черноморского флота, оставшаяся без надежного прикрытия сухопутными войсками, в ближайшие же дни может стать легкой добычей гитлеровских генералов.

Отводить армию на Керченский полуостров удобнее и перспективнее. Есть подготовленные оборонительные рубежи и за спиною надежные тылы.

Он сделал ударение на словах «надежные тылы», и каждый из присутствующих понимал, на что именно намекает командарм. Но Петров счел необходимым расшифровать и даже конкретизировать:

— Под Керчью, за спиною, через пролив, просторы Кубани и горы Кавказа. А тут будет посложнее, чем было в Одессе. И ответственности побольше. Уже была одна оборона, героическая, — и командирским тоном произнес: — Прошу каждого высказать свои соображения!

Большинство командиров дивизии поняли, что задумал генерал. Они ему верили и доверяли. В дни обороны Одессы Петров командовал легендарной 25-й Чапаевской дивизией и лишь совсем недавно, с 5 октября, по приказу Ставки возглавил Отдельную Приморскую армию.

— Оперативную карту на стол, — распорядился Петров, — наметим путь каждому подразделению.

Штабисты расстелили на столе военную карту с обозначением расположения каждой дивизии на тот момент.

— Прямая дорога на Севастополь уже, как вам известно, перерезана. Немецкие части вышли на равнинное западное побережье и оттуда будут рваться в Севастополь. А нам придется двигаться по горной местности и неблагоприятным дорогам. Через горы на Алупку, по ущельям, по ялтинской дороге.

Командиры склонились над картой, и каждый, развернув свой планшет, заносил маршрут, по которому его частям предстояло совершать нелегкий переход.

Главный фактор — это время! — произнес генерал, заканчивая совещание. — Наша задача — успеть опередить немцев.

Поздно ночью, когда наконец определили пути отвода полков и согласовали действия, а командиры шумно двинулись к дверям из накуренной комнаты, чтобы отправиться к своим частям и уже с рассветом начать выполнять намеченный план, генерал предложил остаться начальнику особого отдела.

— Капитан, задержитесь.

Петрову в последние дни не давала покоя тревожная мысль, что на оборонительных рубежах Перекопа произошло что-то непоправимое, какие-то нестандартные события, которые резко повлияли на исход боев, и немцы так быстро смогли преодолеть, казалось бы, непреодолимую преграду. Но в официальных донесениях ничего вразумительного на этот счет не говорилось.

— Присаживайтесь к столу.

Капитан Оркин, погасив папиросу, подошел к опустевшему столу, с которого штабисты сняли карту, поправил очки.

— Слушаю, товарищ генерал!

— Разузнал что-либо?

Оркин кивнул головой.

— Да, — и добавил тихо: — Там много неприятностей, вернее — одна большая.

— Выкладывай.

— Секретные, очень секретные сведения, товарищ генерал.

— От меня нет секретов.

— Оставление боевых позиций, — сказал капитан.

— Не совсем ясно.

— Оставление боевых позиций значительным числом, — повторил Оркин канцелярскую формулировку. — Главным образом представители местного населения.

— Неужели дрогнули в бою, струсили и побежали?

— Оставили боевые позиции перед самым боем, — и, понизив голос, пояснил: — Ночью разбежались, захватив оружие.

— Так это же прямое предательство!

— Да, предательство, — подтвердил Оркин и уточнил: — Не единичные случаи, а десятками и сотнями. Дезертирство в крупных масштабах.

То, что сообщил начальник особого отдела, ни в какие рамки не укладывалось. Петров знал из секретных сообщений о том, что в первые дни боевых действий на Западной Украине, особенно в Карпатах, были часты случаи дезертирства. Но то была Западная Украина, присоединенная к СССР лишь два года назад, в 1939-м, многие западные украинцы еще не привыкли к нашему образу жизни. Но чтобы здесь, в Крыму, где советская власть утвердилась давно и прочно, дезертировали представители местного населения? Разве им плохо жилось? Чушь какая-то! Петров знал, что в Крыму, к примеру, крымские татары составляли по переписи 1939 года меньше одной пятой из общего числа населения полуострова. Тем не менее это меньшинство нисколько не было ущемлено в своих правах. Скорее, даже наоборот. Государственным языком Крымской Автономной Советской Республики наряду с русским был и татарский. И в основу административного деления был положен национальный принцип: наряду с многочисленными русскими и украинскими сельсоветами существовали самостоятельные сельские советы татарские, греческие, болгарские, армянские, еврейские, немецкие, эстонские. Были, по компактности проживания, вообще целые национальные районы — пять татарских, один немецкий, один еврейский. В школах дети этих национальностей обучались на своем родном языке. И вдруг на тебе, подарочек! Даже в самых мрачных предположениях генерал не мог себе такое представить. Если б это сказал ему кто-либо другой, Петров никогда бы не поверил. Но генерал хорошо знал Оркина, его пунктуальность и дотошность в составлении документов, его прямоту в оценке людей и событий, пусть иногда и с некоторой перестраховкой. В честности его Петров не сомневался.

— В основной массе дезертировали лица мусульманской национальности, призванные, вернее мобилизованные, в начале войны, пару месяцев назад. Они и сделали брешь на оборонительных позициях, особенно на Ишуньских.

— Теперь-то понятна стремительная победа Манштейна, — задумчиво произнес Петров и после короткой паузы спросил: — А в нашей Приморской армии как? У нас в частях ведь тоже служат и татары, в том числе крымские, и бойцы из других мусульманских национальностей?