Читать книгу - "Месть Аскольда - Юрий Торубаров"

Ярослав Штернбергский ехал хмурый, в душе у него кошки скребли. Глубокая досада овладела им. С одной стороны, наконец-то нашелся человек, который решил объединить силы Европы, дать отпор наглому врагу. Помогая урусам, они спасли бы себя от страшной беды, которую может принести это дикое племя. Но его злило и приводило в недоумение поведение европейских владык. Сколько раз он обращался к королю, чтобы тот собрал под свои знамена европейское воинство и повел его в крестовый поход против татар. Угроза от них, считал он, для веры Христовой была гораздо опаснее, чем от каких-то далеких сарацин. Но его голос не достигал королевских ушей. И вот раздался глас Мазовецкого. Узнав об этом, он уговорил Власлава отпустить его к полякам, заручившись предварительно королевской поддержкой относительно предстоящего похода.

Так он искренне полагал, отправляясь на встречу, а на деле Мазовецкий оказался безвольным, нерешительным человеком. Ярослав не понимал, зачем он вообще их к себе созвал. «Черт возьми, — ругался он про себя, — я проделал такое расстояние, чтобы еще раз убедиться в пустословии своих господ?! И легат этот тоже хорош! Да как же папа не понимает: угроза сейчас нависла такая, что тут не новых почитателей Христа приобрести, а старых не потерять бы!»

Чувствовалось, что князь всего не рассказал. Ярослав уяснил одно: император и папа живут промеж собой как кошка с собакой… А мысли опять вернулись к Мазовецкому. Припомнилось их прощание. Сухое, колючее.

— Ты не останешься отобедать? — елейным голосом осведомился хозяин.

— Нет, князь. Надо торопиться. Боюсь, могут пожаловать непрошеные гости, — многозначительно ответил Ярослав.

— Я готов прилететь на помощь, — ехидно улыбнулся Конрад.

— Боюсь, она окажется такой же, как сегодняшний разговор.

Как Мазовецкого передернуло! Ничего, пусть знает, как попусту беспокоить людей. Хотя почему попусту? Очень даже не попусту, ведь он рассказал о Сече. Вот это воин! Вот с кем надо было объединить свои силы!..

— Ярослав, — прервали его размышления воины, — нас кто-то догоняет!

Воевода оглянулся. Действительно, на дороге показался небольшой конный отряд. Рука привычно легла на рукоять меча. Ярослав одернул кольчугу и поправил шлем, пристально вглядываясь в приближающихся всадников. Ба, да это герцог!

Он, пожалуй, единственный из присутствующих, кто оставил о себе неплохое впечатление. Генрих показался ему решительным, энергичным человеком, с кем, скорее всего, можно было бы иметь дело.

Герцог тем временем подскакал и, сдерживая горячего рысака, промолвил:

— Извини, воевода, что задерживаю тебя, но вынуждают обстоятельства. Мне по душе пришелся твой разговор с князем. Я понял, что ты на него в обиде за его нерешительность и уступчивость легату. Но я прошу: не суди его строго! Ты, я вижу, не посвящен просто в таинства дворцовых козней. А они порой наносят удары ощутимее, чем Батый.

— Мне, воину, известно одно: если появился враг, я должен его повергнуть, — жестко ответил Ярослав.

— Война идет не только на полях сражений, — гнул свое герцог. — Часто победа куется не на бранном поле, а именно в таких покоях, где мы сегодня встретились. Как думаешь, кто нам нынче испортил обедню?

— Легат!

— Точно. И, я уверен, он остался весьма недоволен твоим разговором с князем. Конрад хитер. Он не хочет вызывать на себя гнев властолюбивого папы.

— Мой король послал меня, чтобы объединить наши силы в борьбе против татар, — произнес воевода сердито.

Герцог хитро сощурил глаза:

— Но… татар нет.

— Они будут, — убедительно сказал воевода.

— Когда?

Чех пожал плечами.

— То-то, — торжествующе подытожил силезец. — А сегодня папа опасается многих вещей. Ведя неослабную борьбу против моего императора, он боится любого союза, который, по его разумению, может быть в итоге направлен против него. Кроме того, он хочет распространить свою власть на восток, а для этого ему не нужны там сильные князья. Папа выжидает, когда в обоюдной борьбе обе стороны измотают себя, и тогда руками прелатов он легко захватит власть.

— Власть, власть, — зло процедил Ярослав. — Мне думается, многие русские владыки гнались за ней, не желая друг другу ее уступить, а в результате потеряли все. Неужели и мы уподобимся им? Неужели их горькая судьба ничему не научит наших правителей?

— Я согласен с тобой, — лицо силезца сделалось серьезным. — Если тебе не напортит этот легат, постарайся внушить своему королю о нашем с ним союзе. Если появится Батый, мы только вместе сможем его отразить.

— Я только и мечтаю о том, чтобы найти своему королю верных союзников, — горячо откликнулся Ярослав. — Сколько возможностей мы упустили! Князь рассказал о русском воеводе, который один почти два месяца отражал под Козельском Батыевы полчища! — и он живописно принялся рассказывать о Сече то, что поведал Конрад.

Герцог выслушал рассказ с неподдельным вниманием. Его красивое лицо стало суровым, а глаза в задумчивости устремились на восток. Где-то там, далеко, свершались героические события. Притихшая Европа, пальцем не пошевелившая для оказания помощи, теперь с восторгом и упоением отдает дань храбрецам, которые в одиночку встали на свою защиту своего города.

— Передай королю, что по первому же его зову я приду на помощь.

Ярослав склонил голову:

— У меня нет своего войска. Если мой король откажет тебе в просьбе, я приду один. Вот тебе моя рука.