Читать книгу - "Во времена Николая III - Борис Юрьев"

– Обед будет готов с минуты на минуту,– торжественно сообщил он.

Арслан Мухаммедович отхлебнул чай из пиалы и придвинул поближе к себе вазочку с любимыми конфетами в форме подушечек, оказавшимися мучнистыми и сладкими.

– Как успехи, молодёжь?– обратился он с вопросом.

Общий вопрос исключал частности.

– Выясняем, что делать с нашими конкурентами,– ответил Мурад и, вспомнив реакцию дочери на данный вопрос, рассмеялся.

– Справляетесь?– строго спросил отец, не понимая, отчего смеётся сын.

– Пока не знаем, что делать с нашими конкурентами,– ответил Мурад и вновь засмеялся.– Так, во всяком случае, считает Айна.

Поскольку дело касалось внучки, дедушка повеселел. Зазвонил телефон, стоявший в гостиной. Дед внутренне изменился, направляясь к нему. В движениях появилась твёрдая поступь и важность. Звонили из редакции. Малоизвестный редактор сообщил о задержке издания книги, написанной Арсланом Мухаммедовичем. В редакции появилось мнение о неактуальности темы и культивировании чуждой культуры. Арслан внимательно слушал, всё более напрягаясь. От его спокойствия, наблюдаемого при чаепитии, не осталось и следа, хотя он не произнёс ни слова. Совсем недавно, Михаил видел через окно убелённого сединой, хрупкого профессора, устало отворяющего калитку, при входе во двор. Видел его, преображённого в добродушного хозяина, сидящего за скатертью-самобранкой, и ласкового дедушку, готового со вниманием выслушать сына. Сейчас, в углу комнаты на стуле, как в углу боксёрского ринга, сидел боец, ждущий гонга, чтобы броситься в бой. Как быстро меняются люди! Профессор, не перебивая, выслушал клерка, после чего начал наступление, вкрадчиво спросив имя-отчество редактора и его причастность к мнению, выражающему неактуальность темы. Договорившись о не причастности собеседника к распространяемым слухам, профессор стал выспрашивать, кто является источником навета и когда лучше встретиться с главным редактором, чтобы раз и навсегда устранить недоразумения, поставив вещи на свое место. Распаляясь, он готов был превратить распространителей слухов в мальчиков для битья. Поток слов, сыплющихся градом, сопровождался уничтожающим взглядом скрещенных в одну точку глаз, где, по-видимому, должен находиться злосчастный рецензент. По мнению профессора, от малоизвестного редактора не осталось и мокрого места. Профессор, сидя, выпрямился, и сжал кулак. Он с апломбом говорил о связи времён, о прошлом и будущем людей, о вечной их борьбе, разделённых на два лагеря, об Арджуне, вынужденным принять бой с невеждами, стоящими в противоположном лагере, в том числе знакомыми и родственниками, их неминуемой гибели и жалости к ним. Полководец колебался, не желая начать бой и признать пользу от убийства, стоящих перед ним соплеменников. Меч выпадал из рук, когда пришло время трубить начало боя. Его учитель Кришна пришел к нему на помощь, призывая отбросить малодушие и перестать дрожать. Ибо ничто не может быть столь желанным для дхармы полководца, как праведный бой. И главное, что ему предстоит драться не с людьми, а со злом, которое они несут.

– Или вы имеете возражение против учения, которое проповедовал господь Кришна пять с половиной тысячелетий назад, учивший, как совместить внутреннюю жизнь с внешней? – спросил Арслан Мухаммедович у редактора.– Вы против учения, к которому, спустя тысячелетия, призывал Магомет?

Редактор ничего не имел против Великих посвящённых и их учений, согласившись, в кратчайшие сроки, опубликовать рукопись профессора. К концу разговора, всё пришло на круги своя. Пожелав друг другу удачи и счастья, собеседники распрощались, как старые, добрые друзья. Профессор повесил трубку и, нахохлившись, продолжал сидеть, не в силах успокоиться. Потрясая в воздухе сжатым кулаком, он неслышно продолжал разговаривать сам с собой.

– Молодёжь, не знающая своей истории, ни истории народа, столь близкого его собственной, не желающая ничего видеть дальше своего носа,– вырвалось у Арслана Мухаммедовича,– пытается судить о вечном знании. Никто не спорит о необходимости модных изданий, но нельзя выступать против творений, выдержавших многочисленные переиздания, которые, в переводе с санскрита, я доношу до соплеменников на родном языке!

Обращение к молодежи, подспудно адресованное к рецензенту, беспечно сидящему в кресле редакции, не нуждалось в других доказательствах. Сын, обхватив руками торчащие колени и превратившись в прилежного школьника, поджавшего уши и хвостик, не пытался возражать и попробовал успокоить отца:

– Кто спорит с тобой? Ты правильно мыслишь, только не забывай, что тебе вредно переутомляться. Лучше побереги силы и себя для семьи.

Отец согласился с сыном, но продолжал сидеть, раздумывая над происшедшим. В его мозгу не заострялись мелочи и выкристаллизовывалось главное. На что следует обращать внимание, а что следует слышать, не слушая. Со студенческих лет его интересовали древние рукописи и, посвятив свою жизнь восточной литературе, он гордился, что не утерял интереса к творчеству и по сей день. Для него главным оставались дом и семья. Он не находил себе места, когда происходило нечто, из ряда вон выходящее, с членами семьи, но когда события развивались гладко, важными становились переводы. Сидя в тихом, уютном кабинете у открытого окна, выходящего в сад, он испытывал радость от литературного перевода. За его окном существовал другой мир, в котором он начинал жить, как только ручка касалась бумаги. Там, на синем небосклоне, светило солнце и в виртуальных джунглях, в пятидесяти метрах от его дома, жила семья леопардов, контролирующая территорию, с которыми приходилось считаться. Где бы он ни находился с героями произведений: в лесной глуши, у разлившейся в половодье реки или на поле сражения,– он разговаривал с Богом. Арслан Мухаммедович поднял голову.

– Пожалуй, я отдохну перед обедом,– сказал уставший старик,– а после полудня вновь сяду за книгу.

При упоминании о книге, его глаза засверкали.