Читать книгу - "Палач - Виктор Вальд"

Патрик был доволен своей работой. Он искренне радовался новострою и возможности находиться в гуще всех событий, отдавать приказы и видеть, как к нему с огромным уважением относятся убеленные сединой и умудренные жизненным опытом старейшины многих цехов.

К тому же у него в подчинении оказалось немало молодых женщин и девушек. Он умел сделать так, что редкая ночь обходилась без того, чтобы он не пользовал очередную веселушку, затащив ее в укромное местечко. Хотя после этого ему приходилось идти на некоторые уступки, а то и подкидывать избраннице несколько монет.

А уж эти звонкие кружочки у него стали водиться в достатке. Нет, он не обворовывал бюргермейстера и город. Он брал лишь малую часть. Свою. Ведь он честно и много трудился.

Правда, иногда палач косо посматривал на него, но не задавал лишних вопросов. Ведь дело ладилось. Работа продвигалась, и народ был счастлив, оттого что в скучную жизнь Витинбурга ворвался бюргермейстер со своим великим делом, а при нем состоял не менее значительный Патрик.

Только несколько огорчал могильщик Ешко. Иногда доводилось приходить на ночлег в его дом, и могильщик всякий раз, выставляя на стол вино и еду, долго всматривался в лицо молодого человека. И когда тот, усиленно налегая на дармовое угощение, пьянел, настойчиво выспрашивал, как продвигаются работы.

Довольный ответами, Ешко неизменно заключал:

– Значит, скоро золотишко потечет ручейком. За ним вслед потянутся и богатенькие купчишки. Вот будет потеха. Вот будет работа.

Патрик отмалчивался и, хлебнув напоследок вина, отползал в тесную конуру, на выделенную ему могильщиком лежанку.

Завтра будет новый день. Новые заботы и новые дела.

* * *

Хейла вся измучилась. Никогда прежде ее хозяин не одевался с такой тщательностью и требовательностью.

Начал он с умывания лица теплой водой. Затем потребовал давно отставленные пахучие мази и жидкости. Он долго и с удовольствием натирал свое большое тело мазью, приобретенной им у знаменитого императорского алхимика Цельмуса. Это была воистину пахучая смесь, настоянная на кастереуме[46]и выделениях из желез цибетовой кошки. К ним добавлялись цветы гвоздики и незабудки. А подмышки и лицо бюргермейстер смочил спиртиусом, в котором был растворен, все тем же Цельмусом, мускус половых желез самца кабарги.

От этих животных запахов воздух в спальне загустел и стал приторно сладким.

Хозяин облачился в шелковую тогу, на которой не могли удержаться ни блохи, ни вши, а затем надел новый камзол вишневого цвета. На ногах его были высокие сапожки с серебряными пряжками и задранными кверху носками. Завершали наряд плащ на бобровом меху и глубокая шапка из бурой лисицы.

На дворе уже вовсю хозяйничала весна, солнечными лучами растапливая серый снег и сгоняя его ручейками с малых возвышенностей. В небе резвились и оглушительно пели лесные птицы. Земля набухла и задышала гнилостью близлежащих болот.

Уж слишком по-зимнему оделся уважаемый бюргермейстер. Но как еще показать себя? Разве что нанизать на пальцы большие кольца с горящими камнями и повесить на грудь огромную золотую цепь с гербом города.

После вчерашнего сообщения, что к городу приближаются знатные ганзейские купцы из самого Любека, Венцель Марцел словно заново родился. Исчезла его растерянность, он весь подтянулся, и голос его зазвучал, как и прежде – властно и уверенно. Теперь он был на коне. На очень крепком рыцарском коне.

Для еще большей уверенности он отпил глоток итальянского вина и, легонько похлопав служанку по крепким ягодицам, поспешил в Ратушу. Здесь Венцель Марцел, гордо ответив на приветствия заседателей городского совета и служащих одним лишь кивком, сел в свое высокое бюргермейстерское кресло и окинул взглядом зал.

О Господи, о каких пустяках говорили сейчас эти людишки! Им не дано понять и осмыслить всего, что задумал славный Венцель Марцел.

Почувствовав это, заседавшие постепенно умолкли и уставились на своего бюргермейстера.

А тот не спешил со своим драгоценным словом.

Неизвестно, сколько бы это продолжалось, но на середину зала влетел запыхавшийся перепуганный стражник и закричал:

– Они в двух сотнях шагов от городских ворот!

Венцель Марцел сорвался с места и устремился в двери. За ним поспешили самые достойные члены городского совета.

У ворот уже собралась большая толпа, ибо интересные вести по городу разлетались со скоростью хорошей беговой лошади. Впереди, оттеснив рядовых бюргеров и разношерстных плебеев, стояли первые старейшины цехов и богатейшие из горожан. На всех лицах сияли приятнейшие улыбки. Увидев приближающегося бюргермейстера, все собравшиеся низко поклонились и расступились, давая широкую дорогу.

Венцель Марцел вышел на полсотни шагов вперед и устремил свой взгляд вдаль. Он долго смотрел, но желанные гости так и не появились. Зато показался совсем еще юноша, спешащий во всю свою молодецкую прыть.

Не добежав до городских ворот, он уже издали начал кричать:

– Гости завернули к ручью! Они осматриваются! Им интересно.

Но это было совсем не интересно Венцелю Марцелу. Он сердито топнул ногой и, тихо выругавшись, поспешил к новострою.

Здесь уже вовсю распоряжался купец Отто Штуфер. Он со знанием дела водил богато одетых ганзейцев и по лесопильне, и по строящейся запруде. Но туда он уже мог и не водить. Гостей до глубины души проняла хитроумная машина, способная выпиливать столь редкостную и драгоценную древесину. Но, будучи опытными и разумными, они прикинулись всего лишь любопытствующими простаками.

Они не задавали вопросов и не выражали восхищения, зато с необычайным интересом разглядывали машину и механизмы, приводящие ее в действие. Они уже готовы были заплатить, чтобы им позволили приподнять ящики, скрывающие секретные узлы машины. Но тут подоспел Венцель Марцел.

После взаимных приветствий бюргермейстер взял гостей под руки и вывел на высокий холм. Отсюда открывался восхитительный вид на все работы.

– Смотрите, вон там ручьи, соединяясь, вольются в запруду и заполнят ее. Затем по желобу вода обрушится на это колесо и станет его вращать. В свою очередь вращение позволит пиле вгрызться в дерево, чтобы отрезать от него все ненужное. И мы получим то, чего желаем. Крепкие, правильной формы брусья пойдут на сооружение кораблей. Длинные балки позволят соорудить грандиозные соборы и замки. А тонкие доски будут использованы для строительства жилищ и заборов. Разве это не удивительно? Машина, которую приводит в движение вода, произведет много полезных и необходимых товаров. А товары – это деньги. Большие деньги.

Трое ганзейцев молча кивали, соглашаясь с Венцелем Марцелом. Их глаза загорелись, ибо они понимали, что происходит и какую выгоду все это сулит.

– Но сколько нужно людей и времени, чтобы получилось достаточно товара? – спросил старший из них.