Читать книгу - "Дороги Средневековья. Рыцари, разбойники, кочевники, святые - Тамара Натановна Эйдельман"

город сгорел. Здравый смысл подсказывает нам, что это очередная сказка. Сомнительно, что могла быть такая дань, и еще более сомнительно, что птицы, у которых горели лапки, долетели до своих гнезд. К тому же этот фольклорный сюжет встречается и в чуть более позднее время, в XI веке, и связан он со скандинавским конунгом Харальдом Суровым (Харальдом Хардрадой): тот осаждал город в Англии и тоже попросил дань птичками, которых потом поджег, – и таким образом взял город.

Однако сказка – ложь, да в ней намек. Ольга разгромила древлян. А затем, по словам летописца, установила специальные места, куда должны были привозить дань, – они назывались погостами. Позже на них стали возводить церкви, вокруг церквей образовались кладбища, и от этого произошло современное значение слова «погост» (кладбище). Кроме того, Ольга четко определила размеры дани. То есть она ясно дала понять древлянам и другим племенам, подчинявшимся киевским князьям, что грабежей больше не будет: они привозят столько-то – и их не трогают. Это существенный шаг к упорядоченному управлению землями.

Святослав на тот момент был еще ребенком, и Ольга управляла княжеством за сына. Летописец рассказывает, что мальчик сопровождал мать в том походе против древлян. Когда войско Ольги уже подошло к Искоростеню, маленький Святослав бросил копье, и оно упало прямо перед носом его лошади – настолько он был мал. А боярин Свенельд (тот самый, чьи люди богаче Игоревых) объявил: «Князь уже начал; последуем, дружина, за князем».

В «Повести временных лет» читаем: «Когда Святослав вырос и возмужал, стал он собирать много воинов храбрых, и быстрым был, словно пардус [леопард], и много воевал. В походах же не возил за собою ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко нарезав конину, или зверину, или говядину и зажарив на углях, так ел; не имел он шатра, но спал, постилая потник с седлом в головах, – такими же были и все остальные его воины. И посылал в иные земли со словами: “Хочу на вас идти”».

Этот великий завоеватель очень много воевал, а Ольгу оставлял в Киеве. Судя по всему, у них были непростые отношения – в частности, из-за религиозных расхождений. И поэтому история крещения Ольги, подробно описанная летописцем, кажется довольно странной. В 959 году, согласно летописи, Ольга прибыла в Константинополь. Она настолько потрясла византийского императора, что тот захотел на ней жениться. Княгиня, однако, не имела ни малейшего желания выходить замуж за императора, но и отказывать ему не решалась. А сказала, что они смогут пожениться после того, как он поможет ей, язычнице, креститься. Император обрадовался, согласился быть ее крестным отцом. А после крещения хитрая Ольга объявила, что не может выйти замуж за крестного отца. Она пообещала прислать императору из Киева богатые дары (естественно, предполагалась всё та же пушнина) и уехала. Император долго ждал даров, напоминал ей о подарках. А Ольгу, видно, в Константинополе плохо принимали, и она написала в ответ: мол, когда ты приедешь ко мне в Киев, да у меня на почайне (то есть в гавани) постоишь столько, сколько я ждала у тебя в Константинополе, тогда и получишь дары. Вот такая красивая история о том, как умная Ольга обвела вокруг пальца самого императора. Правда, и здесь есть несколько «но». Во-первых, не таким простаком был византийский император, чтобы не знать: жениться на своей крестной дочери он не сможет. Так что это еще один фольклорный сюжет о том, как мудрая девица выпутывается из сложных обстоятельств. Во-вторых, Ольга уже совсем не девица. В 959 году ей больше 50 лет – по тем временам совершенная старуха. Да и император, который тогда правил Византией, знаменитый Константин Багрянородный, тоже немолод (за 50) и к тому же женат. Поэтому, конечно, это очередная сказка.

Ольга, похоже, действительно крестилась в Константинополе. Константин Багрянородный описал ее визит в своем сочинении «О церемониях», но не сообщил о ее крещении. Зато упомянул, что в ее свите был священник. Это дает возможность предположить, что она приезжала туда несколько раз, в том числе уже будучи христианкой. Таким образом, мы имеем еще один неоспоримый факт: Ольга крестилась и получила в крещении имя Елена. Известно также, что она воспитывала внуков – детей Святослава, в частности Владимира (будущего Владимира Святого, Красно Солнышко).

И все-таки образ ее окутан дивной дымкой легенд и сказок. Но, возможно, именно это и придает ему особую привлекательность. Ведь все эти сказки – чудесное дополнение к сухим историческим фактам.

Кто убил Бориса и Глеба?

В этой главе я коснусь истории, в которой вроде бы нет никаких загадок, и попробую убедить вас в обратном. Речь пойдет об одном из самых знаменитых древнерусских сюжетов – он посвящен популярнейшим святым, князьям Борису и Глебу.

Каждый раз, заговаривая о Борисе и Глебе, я вспоминаю дивную икону из Третьяковской галереи «Борис и Глеб на конях»: на ней они скачут на сказочных конях навстречу своему мученичеству. Вообще, икон с изображениями Бориса и Глеба огромное количество. Связано с их именем также множество церквей и монастырей, улиц, переулков и даже городов (в России несколько Борисоглебсков). Столь широкая популярность этих мучеников не случайна. Их трагическую гибель очень эмоционально, с невероятной художественной силой описывает «Сказание о Борисе и Глебе».

Дабы понять, что произошло, нам необходимо отправиться в начало XI века. На Руси в это время правил знаменитый князь Владимир – Владимир Красно Солнышко, Владимир Святой, тот самый, который крестил Русь. Летописец, рассказывая нам о Владимире, очень четко проводит грань между Владимиром до крещения и после. До крещения он описан самыми темными красками, а после, естественно, совершенно преображается.

Еще в языческий период жизни Владимир враждовал со своим братом Ярополком. В результате этой распри Ярополк погиб, а Владимир женился на его вдове. Та не слишком подходила на роль княжеской жены: ее, монахиню, Ярополк забрал из монастыря, а на момент его смерти она уже была беременна. Впоследствии у нее родился Святополк – фактически племянник Владимира, которого князь воспитывал как сына. Я часто думаю: если бы о Святополке писал современный автор, он сделал бы его героем, вызывающим у всех сочувствие. Мать мальчика похитили из монастыря, очевидно, она стала женой Ярополка против своей воли. Ребенок появился на свет после гибели отца и рос при дворе дяди, которого, вероятно, должен был называть отцом, при этом зная, что именно дядя убил его родного отца. Мы, люди XXI века, можем себе представить,