Читать книгу - "Замок Орла - Ксавье Монтепен"

– Нельзя: приказ есть приказ! Скажите об этом капитану, пускай он сам распорядится.

– Да-да, мессир, – поспешила вставить Маги, – поторопитесь! Расскажите капитану все, что знаете, и он не преминет позвать и меня.

– Идемте же, мессир, – еще раз позвал Гарба.

Рауль последовал за своим проводником – тот повел его в глубь пещеры. Справа от них виднелась выдолбленная в камне лестница – она вела в грот, располагавшийся над первой пещерой и хорошо освещенный: свет проникал туда через расселину, похожую на узкое, продолговатое окно, откуда простиравшаяся внизу долина была видна как на ладони.

В этом гроте, вокруг дубовой колоды, служившей столом, на соломенных тюфяках сидели Лакюзон, Варроз и Маркиз. Полковник и священник пожали Раулю руку – Лакюзон же заключил его в крепкие объятия.

После горячих рукопожатий и объятий Лакюзон первым делом спросил:

– Эглантина… где Эглантина? Почему вы пришли один?

– Не судите меня, брат, – живо отвечал Рауль. – Я разлучился с нею по воле злодея, коварно напавшего на меня со спины. Но у нас есть средство узнать, куда он дел несчастную, которую похитил, и мы разыщем ее, клянусь вам!

– Средство? – спросил преподобный Маркиз. – Почему же вы не прибегли к нему раньше?

– Потому что это тайна, и тайну эту знает одна женщина, но она согласилась открыть ее мне только в присутствии капитана.

– Что за женщина?

– Вы знаете ее под прозвищем Маги-ведьма.

– Маги-ведьма! – повторил преподобный Маркиз. – Эта нищенка!.. Бродяжка, если не сказать хуже!.. И вы ей поверили?

– Полностью и безоговорочно!

– Чем же она заслужила ваше доверие?

Рауль коротко рассказал о том, что случилось прошлым днем и ночью и о том, какую роль во всем этом сыграла Маги.

– Он прав, – согласился капитан, выслушав рассказ, – я и сам готов поверить этой женщине.

Лакюзон кликнул Гарба, ждавшего на лестнице и велел ему незамедлительно привести Маги.

Покуда ординарец исполнял приказ, капитан объяснил Раулю, что накануне, не найдя его в условленном месте и будучи вынужден отойти со своим отрядом подальше от города, он оставил там горца, которому наказал дождаться Рауля и проводить его вместе с Эглантиной в Гангонову пещеру.

Однако молодой человек так и не объявился, хотя горец, должно быть, дежурил там до сих пор.

Тут появился Гарба вместе с Маги.

– Женщина, – обратился к ней преподобный Маркиз, – подойдите и ничего не бойтесь. О вас ходит дурная молва, о чем красноречиво свидетельствует ваше прозвище. Но Господь читает в человеческих душах, и ваша душа, быть может, не так уж темна, вопреки тому, что о вас говорят. Потом, кем бы вы ни были, мы обязаны отблагодарить вас за все, что вы сделали для мессира Рауля, нашего друга. Вы поступили достойно.

– Я лишь исполнила свой долг, – смиренно ответствовала Маги. – Господь велит нам платить добром за зло. Я же отплатила добром за добро, только и всего. И не заслуживаю даже похвалы. Друг контийцев, оказавшийся человеком благородным, рисковал своей головой ради жизни никчемной и всеми презираемой Маги-ведьмы. Так что отныне Маги готова отдать за этого благородного сеньора и за контийцев свою кровь, жизнь и даже душу!

– Признательность есть благородная и святая добродетель, но доказывать ее пристало не словами, а делами. Вы хорошо начали – продолжайте.

– Я готова на все.

– Вы сказали мессиру Раулю, что знаете, куда подлый похититель увел Эглантину?

– И это правда. Я действительно знаю.

– Вы также сказали, что готовы в присутствии капитана Лакюзона назвать имя Черной Маски и место, где он скрывается.

– Свое слово я сдержу.

– Вот капитан Лакюзон, вот полковник Варроз, а я, как вы, верно, догадались, преподобный Маркиз. Вы согласны говорить в присутствии нас троих?

– Да, преподобный мессир, не только согласна, но и желаю.

– Ну что же, в таком случае говорите, и обещаю, вы будете щедро вознаграждены.

Маги покачала головой.

– О, преподобный мессир, – проговорила она, – я намерена поступать впредь так же, как поступала раньше, вовсе не ради наград.

– Говорите же, повторяю, а Господь отплатит вам на Небесах за все, что вы сделали на земле.

– Вы обещаете верить всему, что я буду говорить?

– Обещаем, если вы поклянетесь во спасение своей души говорить только правду.

– Во спасение своей души, преподобный мессир, клянусь, что с моих уст не слетит ни одного слова лжи.

– Я принимаю вашу клятву, женщина, и от имени моих товарищей, равно как от своего собственного, обещаю исполнить вашу просьбу.

– И вы обязуетесь отомстить изменнику, которому тот презренный серый продал вашу племянницу? Обязуетесь ли вы покарать его, кем бы он ни был?

– Кем бы ни был он, мы покараем его! – отвечал Маркиз. – Клянусь распятием, на которое возлагаю руку, что справедливость восторжествует!

– Клянусь моими седыми волосами! – воскликнул Варроз.

– Клянусь моей шпагой! – сказал капитан.

– А я клянусь именем Эглантины! – в свою очередь подхватил Рауль.

Маги обвела пристальным взглядом четверых друзей, ждавших в тревоге, когда она наконец заговорит.

Потом, через несколько мгновений, старуха перевела взгляд на расселину, через которую в пещеру проникал свет. Там, в туманной дали, на фоне серого неба проступали мрачные очертания Замка Орла.

Маги вскинула руку – и простерла ее в сторону зловещего замка.

– Эглантина там, – громко произнесла она вслед за тем. – Там ищите ее – и найдете.

– Где же это? – в один голос вопросили Лакюзон, Варроз и Маркиз.

Рауль сразу все понял – и смолчал.

– В замке Орла, – без колебаний отвечала старуха. – Туда, в Замок Орла серый по имени Лимассу увел ее нынче ночью, чтобы продать как заложницу самому презренному из всех изменников – сеньору Антиду де Монтегю.

– Антиду де Монтегю?! – в изумлении повторил преподобный Маркиз. – Женщина, хорошенько думайте, прежде чем говорить.

– Коли я лгу или клевещу, – горячо возразила Маги, – пусть Господь, который все слышит, ниспошлет гром и молнию на мою голову, дабы изобличить меня во лжи!

Даже если бы гром и молния, которые призывала старуха, и низверглись бы на Гангонову пещеру, они не потрясли бы наших героев так, как слова Маги.

На лицах горских триумвиров^[43] обозначилось крайнее недоумение.