Читать книгу - "Корсары. Легенда о Черном Капитане - Владимир Лещенко"

Дарби крякнул, потер отросшую бороду, казавшуюся грязно-пегой на смуглом лице.

– Не нужно координат.

Слева – рядом с ручьем точит скала ярдов в семьдесят высотой, с плоской вершиной. К ее вершине ведет тропа, и вот футах в двадцати от вершины есть пещерка, заложенная камнями. Там Олноэ и спрятал добро… – Тизер усмехнулся.

– Но Диего сказал…

– Диего всегда любил пошутить… – неподвижное лицо старого Дарби тронула печальная улыбка. Опять же как я понял ваш рассказ, он в конце был не вполне в здравом рассудке – да смилостивится Господь над его грешной душой!

– И чего теперь?? – недоуменно произнес Джеф Логан, самый молодой из пиратов.

– Чего? Давайте что ли соберемся да пойдем за нашим добром! – не допускающим возражений тоном распорядился Харвуд. Эй, сигнальте на «Обрученного» – пусть сюда к нам двигают все свободные от вахты – и Окорока не забудут!

Через час колонна пиратов подошла к скале, и Тизер Дарби словно не прошло столько лет, ступил на еле заметную на камнях тропу.

Он перепрыгнул на узкий карниз у основания утеса и начал подниматься по нему вверх. Питер следил за ним с восхищением – слепой старик, однако взбирался на кручу проворно и ловко – лишь опираясь на руку проводника. В пятидесяти футах над рекой он добрался до невидимой снизу площадки футов десять шириной, и сделал по ней несколько шагов. Пираты двинувшиеся за ним остановились, осматривая узкое отверстие в стене утеса, вход в которое был заложен плотно слежавшимися камнями.

По молчаливому приказу капитана, Питер начал разбирать кладку.

Он осторожно извлек их и отложил в сторону, сделав настолько широкое отверстие, чтобы проползти через него внутрь.

В пещере было темно, но старый Тизер » распрямился, протянул вверх руку и нащупал в каменной щели над головой, где и оставил их, кремень и огниво. Полетели искры на подставленный кем-то из пиратов быстро занявшийся трут, от него незваные гости запалили принесенные с собой факелы. При их свете они осмотрели пещеру.

У задней стены пять ящиков.

– Если с моего последнего прихода сюда ничего не изменилось, – прокомментировал Тизер, – то там добыча с «Утрехтской красотки». Слитки серебра и сто тысяч гульденов в мелкой монете – жалование для выплаты голландскому гарнизону в Новом Амстердаме.

Там в углу должен быть проход, закрытый парусиной. Вот там старый кровопийца Олонэ и спрятал все добро…

Сорвав ветхое полотно, пираты принялись вытаскивать свертки и ящики, загромождавшие проход…

– Тьфу – да что это за помойка? – выругался Харвуд, когда разглядел – что за товар запихнул в свою кладовую умерший давным-давно корсар.

Связки ржавого оружия – палаши, алебарды, пики, протазаны, мушкеты с крошащимися ржавыми дулами… Груды медной и оловянной посуды, пришедшие в негодность буссоли и астролябии, несколько ящиков со старым хирургическим инструментом – ничем не напоминающим блестящие предметы искусства врачевания из арсенала доктора Джонатана и больше похожие на орудия столяра и плотника.

– Олонэ что – ума лишился, этот хлам собирать? – пробурчал Блейк.

– Может старьевщиком решил заделаться? – хохотнул кто-то.

Но вот они расчистили проход и спустились вниз по уходящему косо вниз проходу.

Пройдя совсем немного – футов двадцать-тридцать, они оказались в низкой широкой пещерке – сестре той что оставили выше.

Джон поднял факел повыше и помещение озарилось тусклым светом, выхватившим из мрака высящиеся до самого потолка штабеля золотых слитков у дальней стены. Вдоль остальных теснились огромные дубовые сундуки, два из которых, обитые вздувшейся кожей красного цвета, выделялись из общего ряда наличием на их крышках тисненых дворянских гербов. Как пояснил Тизер, они принадлежали когда-то одному испанскому гранду, и именно в них Олонэ хранил свою персональную долю награбленного.

Тут же стояли небольшие мешки, в которых были навалены золотые ожерелья, серьги, перстни, диадемы и браслеты – наследие давно умерших ацтекских ювелиров.

Время взяло свое – кожаные сумки сгнили и развалились, разбрасывая по полу потоки золотых и серебряных монет. Из проеденных гнилью и влагой отверстий в высыпались огромные необработанные изумруды; рубины – темные, как свиная кровь; сапфиры, мерцающие в неровном свете; топазы; аметисты в оправе; жемчужины…

У одной стены выстроился ряд небольших деревянных ящиков. Бока тех, что сверху, со временем отвалились, и в них незваные гости увидели торцы массивных грубых золотых слитков – сотни и сотни. К другой стене были свалены ящики и сумки самых разных форм и размеров, некоторые из них перевернулись и раскрылись, представляя взору золотые обручи и короны усыпанные жемчугом и драгоценными камнями, золотые кубки с искусной отделкой.

Продолжая охватывать взором сокровищницу, едва ли способный дышать, Питер услышал треск, затем звон – разорвалась гнилая сумка, из которой заструились мелкие самородки…

В тот же миг голос Джона вернул его в реальный мир, и волшебное наваждение исчезло.

– Подготовьтесь поднять все на поверхность, – распорядился пиратский капитан.

Им потребовалось почти час, чтобы по цепочке передать сокровища Олонэ а потом еще столько же чтобы с помощью канатов и блоков спустить это вниз.

Больше часа понадобилось, чтобы перетащить все слитки, сундуки и мешки с монетами к шлюпкам.

Когда наконец работа была закончена все только что не падали с ног – от усталости и предвкушения раздела добычи.

– Давай, греби! – приказал Окорок, и все взялись за весла. Джон Серебряный мощно работал правым веслом, ни в чем не уступая любому матросу. На носу перед ним лежала груда тяжелых индейских ожерелий…

* * *

– Впечатляет, не правда ли? – самодовольно заметил Джон, кивая на штабеля золотых слитков, занявших добрую половину его просторной каюты.

– Взгляни на этот, – протянул Джон Питеру золотой брусок с выбитым на нем гербом и многочисленными клеймами. – Португальский. А вот из Испании, – снял он сверху другой. – Золото со всего мира.

Эх, я прямо не смогу уснуть – чертова уйма золота, и совсем рядом!

А вот погляди – что за знатная штука! Пожалуй, я бы ее себе оставил.

В руках капитана было индейское золотое блюдо с изображением скелетов. Скелеты эти не лежали смирно как положено порядочному костяку, а занимались делами более приличествующим живым – собирали фрукты и кукурузу, играли на флейте, прогуливались парами, готовили обед на очаге… В центре блюда важного вида скелет в длиннополом одеянии сидел в высоком кресле держа в руках череп, и с интересом его рассматривал.

– Вот, Питер, смотри – наставительно сказал Окорок. Тот парень, который сделал эту тарелку понимал что такое наша жизнь. «Завтра – слишком поздно: живи сегодня», – рассмеялся он.