Читать книгу - "Вельяминовы. Время бури. Книга первая - Нелли Шульман"

– То есть войну. Другого не случится.

Вода вздувалась под сильным ветром с востока, по мосту тек поток автомобилей, над Темзой кружились чайки. Черчилль знал, что Британия не была готова к войне:

– Надо готовиться, – разозлился он, – правильно Джон говорил. Вооружать авиацию, менять истребители, заниматься военным флотом. Когда я стану премьер-министром, – решил Черчилль, – я ее заберу в кабинет. Возьмет на себя промышленность, она отлично разбирается в производстве. Сын ее, наверняка, в армию захочет пойти, но я его не отпущу. Пусть управляет концерном. Нам понадобится сталь, много…, – он вздохнул:

– Если он доживет до войны.

Черчилль слышал, как депутаты осторожно обходят его по дуге, стараясь даже не дышать. Он еще немного постоял, и пошел к себе.

За обедом, на Ганновер-сквер, Юджиния упомянула о визите Черчилля. Джон усмехнулся:

– Он хотел на тебя поближе посмотреть. Должно быть, какие-то планы строит, на будущее…, – Юджиния оглядела отделанную каррарским мрамором столовую: «Джованни совсем один остается, надо ему помочь».

– Поможем, – согласился герцог, помахав телеграммой, что Юджиния принесла из палаты:

– Поедем в Harrods, выберем подарки. Скоро и мы с тобой, – он взял ее руку, – внуков дождемся, – они говорили свободно, герцог ручался за особняк. Юджиния сначала стеснялась приходить сюда. В особой комнате, на первом этаже круглосуточно дежурили охранники. Джон поднял бровь:

– На шестом десятке мне неудобно пользоваться нашим традиционным способом ухаживания, то есть люком в крыше. Люди у меня проверенные, никаких слухов не пойдет.

В кабинете герцога, над камином, висел: «Подвиг сэра Стивена Кроу в порту Картахены». Они разожгли огонь. Погода, действительно, менялась, вечер был сырым. Юджиния, посмотрела на золотистые искорки в бокале портвейна:

– Стивен на него похож, – она кивнула на портрет, – лицо упрямое. Зачем он отпуск взял, ты мне говорил? – герцог погладил теплый шелк платья на плече:

– Должно быть, в Испанию отправился, с приятелями, – отозвался он:

– Такого им никто запретить не может. Решили провести отпуск на юге…, – Юджиния прижалась головой к его груди:

– Кровь Ворона. Впрочем, и у нас она имеется, и у Холландов. У всех, в общем…, – проводив сына в Кембридж, Джон велел ему держать глаза открытыми и сообщать обо всех подозрительных визитерах. По словам Маленького Джона, Тони уехала в Манчестер, писать статью о профсоюзах.

– Пройдет, – успокоил себя герцог, – это юношеское. Бабушка Полина курьером у Маркса подвизалась, по молодости лет. Тони получит диплом, встретит хорошего человека, выйдет замуж…, – дальше он старался не думать. Джон вообще, в последние дни, предпочитал думать только о делах. Канарейка готовилась к отлету. Они надеялись, что теперь получат, свежую информацию о планах японских военных.

– Давид работал в Маньчжурии, – вспомнил Джон, – однако он врач. Он с японской армией, должно быть, и не сталкивался.

– Надо Хаиму поздравление отправить, – сказал он вслух, забирая у Юджинии хрустальный бокал.

– Но я пока что не дед, а ты не бабушка…, – она шептала что-то ласковое, а Джон вспоминал разложенные по столу рентгеновские снимки, в кабинете врача, на Харли-стрит.

– Но я почти прекратил кашлять, – растерянно сказал Джон. Указка обвела светлое пятно на левом легком.

Доктор сочувственно посмотрел на него:

– Ваша светлость, вы прекратили кашлять, потому, что легкие оправились. Следы отравления исчезли. Болезнь…, – он замялся. Джон прервал его: «Опухоль».

– Опухоль, – согласился врач, – к вашему давнему поражению отношения не имеет. Кашель вернется. Начнутся боли, слабость…, – Джон застегнул потрепанный пиджак: «Я знаю, доктор. Моя мать умерла от рака, когда ей еще пятидесяти не исполнилось. Сколько мне осталось?»

Он вдыхал пряный аромат сандала, целовал обнаженное, белое плечо, слышал легкий стон:

– Два года. Может быть, три. Три, пожалуйста. Мы не готовы к войне, совсем не готовы. Господи, дай нам хотя бы немного времени…, – Джон поцеловал лазоревые глаза Юджинии, нежные веки:

– Я тебя люблю, – сказал он тихо, – так люблю.

Юджиния замерла в его руках. Джон обнимал ее, слыша шорох осеннего дождя за окном.