Читать книгу - "Весь Рафаэль Сабатини в одном томе - Рафаэль Сабатини"

гофмаршалом при дворе императора Карла V. После смерти королевы Изабеллы, испытав глубокий душевный надлом, он отвергнет мирскую жизнь. Вступив в Общество Иисуса, герцог пройдет все ступени его иерархической лестницы и умрет в 1562 году генералом Ордена. Впоследствии же Франсиско Борха будет причислен к лику святых.

Несчастье, обрушившееся на семью, задержало отъезд Чезаре в Неаполь, но все же откладывать коронацию Федериго на долгий срок не стоило. Двадцать второго июля, простившись с отцом, кардинал выехал из Рима, сопровождаемый свитой в двести человек.

Его встреча с королем произошла в Капуе — из-за эпидемии лихорадки в Неаполе был объявлен карантин. Но Чезаре не сумел избежать заразы и несколько дней тяжело болел, к немалому беспокойству свиты и короля. Наконец, почувствовав себя лучше, архиепископ Валенсийский совершил требуемую церемонию. Коронацию не омрачили никакие непредвиденные эксцессы, хотя вообще в Неаполитанском королевстве было неспокойно. Продолжала полыхать вражда между сторонниками Арагонского дома и галлофилами, и дело доходило до вооруженных столкновений. Несмотря на изгнание французов, трон под Федериго казался не слишком надеждым, и Чезаре должен был по возможности примирить обе партии. Но сам король не возлагал на это больших надежд. Получив благословение святого отца и корону из рук горделивого светлокудрого юноши вдвое моложе себя, он не стал задерживать кардинала и в конце августа со всевозможными почестями отпустил его в Рим.

Утром шестого сентября все прелаты, находившиеся тогда в Вечном городе, и послы союзных государств собрались в монастыре Санта-Мария Нуова, чтобы приветствовать вернувшегося из поездки архиепископа Валенсии.

После мессы была назначена аудиенция у его святейшества. Когда молодой кардинал приблизился к трону Александра VI, «папа обнял и поцеловал его, но не произнес ни слова». Так описывают их встречу два очевидца — Бурхард и Сануто, и молчание папы в тот день до сих пор считается, фактом многозначительным. По глубокому убеждению Грегоровия, продемонстрированная папой холодность доказывает, что он не сомневался в братоубийстве, совершенном Чезаре. Но можно ли считать сам поцелуй естественным актом по отношению к убийце? И наоборот, если бы Александр заговорил с сыном, не поцеловав его, о чем свидетельствовал бы такой нюанс?

Как уже говорилось, в феврале 1498 года появились первые слухи о намерении Чезаре Борджа сложить с себя сан. Они крепли и становились все определеннее, показывая, что у папы родился некий план, осуществлению которого мешает пурпурное облачение сына. И действительно, Александр задумал женить его на Карлотте Арагонской, дочери Федериго, потребовав в качестве приданого два княжества — Альтамуру и Таранто.

Король был вовсе не в восторге от такой перспективы. Нашествие французов истощило Неаполитанское королевство и опустошило казну, а замужество прекрасной Санчи уже обернулось потерей княжества Скуиллаче. Федериго не желал отдавать ненасытным Борджа еще два огромных лена, но и ссориться с папой ему не хотелось. Снедаемый тревогой, расхаживал он ночами по залам дворца, раздумывая, как увернуться от нависших над его владениями рогов Быка.

Между тем слухи становились все скандальнее. Поговаривали, что папа готов презреть непреложность целибата и дать сыну официальное разрешение на брак, сохранив за ним все церковные должности. Вряд ли Александр действительно был готов пойти на столь беспрецедентный шаг, но сама мысль о подобном варианте побуждала Федериго к действию. Решив выбивать клин клином, неаполитанский король предложил его святейшеству подумать о другой паре возможных супругов. Он имел в виду своего племянника Альфонсо и Лукрецию, чей развод с Джовании Сфорца уже был оформлен в римской курии. Папа согласился, и свадьбу решили отпраздновать в Риме двадцатого июня 1498 года. Приданое невесты составляли 40000 дукатов, но хитрый Александр позаботился о том, чтобы расход окупился — он настоял на выделении в самостоятельное княжество двух неаполитанских городов — Бишелье и Корато. Будущий муж Лукреции получал их в собственное владение, становясь таким образом герцогом Бишельским.

И все же папа, к неудовольствию Федериго, не переставал возвращаться к мысли о женитьбе Чезаре. Тогда король объявил, что должен обсудить этот вопрос с их католическими величествами. Такой маневр позволял ему как бы переместить ответственность из Неаполя в Мадрид, не боясь осложнений, — Александр, конечно, не захочет портить отношения с испанским двором и смирится с отказом, подкрепленным ссылкой на мнение Фердинанда и Изабеллы. Но все тонкости итальянской брачной дипломатии вскоре отошли на задний план, уступив место более важным делам: из Франции пришла весть о кончине Карла VIII.

Смерть короля, если верить летописям, наступила в результате случайности настолько нелепой, насколько можно только это представить. Будучи в замке Амбуаз, Карл захотел посмотреть, как продвигается работа художников, вывезенных им из Неаполя; итальянцам доверили роспись стен в королевских покоях. Поспешно пробираясь по темному замковому коридору, он наткнулся на полуоткрытую дверь и упал, сильно ударившись головой. Вечером того же дня Карл VIII скончался.

Теперь на французский трон взошел Людовик, герцог Орлеанский. Уже его миропомазание в Реймсе стало поводом для сильнейшей тревоги в Италии — Людовик принял сразу три короны, объявив себя королем Франции, обеих Сицилий и герцогом Миланским. Лодовико Сфорца и Федериго восприняли этот шаг как начало войны и даже отозвали своих послов из Парижа. Всем было ясно, что христианнейший король намерен вести весьма активную и не вполне дружественную политику к югу от Альп. И конечно, ему не обойтись без помощи римского папы.

Людовик XII понимал это, как и Александр VI. У короля имелась и еще одна веская причина искать расположения Ватикана — едва успев занять престол, он направил в Рим прошение о разводе с женой — Жанной Валуа, дочерью покойного Людовика XI (которому наследовал Карл). Свое желание расторгнуть брак король обосновывал довольно убедительными доводами. Во-первых, он женился против собственной воли, подчиняясь требованию хитрого и безжалостного Людовика Валуа — в случае неповиновения герцогу грозила потеря всех владений, а возможно, и смерть. Во-вторых, сам Людовик XI был крестным отцом герцога Орлеанского, так что жених и невеста считались в каком-то смысле братом и сестрой; согласно же постановлению Триентского собора такая степень родства исключала возможность брака. В-третьих, физический недостаток лишил Жанну способности к деторождению.

Получив письмо, папа сразу же образовал комиссию из нескольких епископов под председательством кардинала Люксембургского для всестороннего и тщательного изучения столь важного вопроса. У нас нет оснований утверждать, что отцы церкви покривили душой, вскоре признав этот брак недействительным. Их решение, хотя оно и было выгодно святейшему престолу, полностью соответствовало канонической точке зрения на супружество.

Кроткая принцесса, с юности привыкшая подчиняться — сперва суровому отцу, затем мужу, который откровенно тяготился ее обществом, — не