Читать книгу - "Викинг. Побратимы Меча - Тим Северин"

Должно быть, Греттир почуял мое присутствие. Я все еще рассматривал это гнетущее зрелище, когда он появился из своего убежища. Его вид меня потряс. Он выглядел изможденным, осунулся, волосы серые, слипшиеся, кожа — погрубевшая от земли и дыма. Под глазами красные круги от худого воздуха в землянке, одежда рваная и грязная. Я вспомнил, что не заметил на острове источника пресной воды, и недоумевал, где он и его товарищи берут питьевую воду. А уж о стирке и говорить нечего. Но несмотря на весь его нелепый и потрепанный вид, я испытал гордость. Невозможно было усомниться в неизменной твердости, какая читалась во взгляде моего названого брата, обращенном на меня — и вот он осознал, кто стоит перед ним.

— Торгильс! Клянусь богами, это Торгильс! — воскликнул он и, шагнув ко мне, крепко меня обнял. От него воняло, но какое это имеет значение.

Вдруг он отпрянул.

— Как ты сюда попал? — удивленно спросил он, и тут же удивление обернулось подозрением. — Кто тебя привез? И как ты прошел мимо Глама?

— Все в Исландии знают, что ты живешь на этом острове, — ответил я, — а кто твой перевозчик, нетрудно было выяснить. Он высадил меня ночью. Что же до Глама, то он не слишком рьяно исполняет свои обязанности.

И тут из землянки позади Греттира появилась вторая фигура. Очевидно, то был его младший брат Иллуги. Младше Греттира лет на десять, худой, по-видимому, от недоедания, волосы черные, кожа бледная, и одежда тоже — почти лохмотья. Он ни слова не молвил, даже когда Греттир представил меня как своего названого брата, и я подумал, не подозревает ли он меня в худом умысле.

— Ну, и что ты скажешь о моем владении? — спросил Греттир, широко махнув рукой в сторону южного горизонта. Вход в землянку был обращен на Скагафьорд и дальше, на дальние плоскогорья материка. Слева и справа тянулся берег фьорда, а позади него поднимались склоны гор в полосках снега. — Замечательный обзор, не правда ли, Торгильс? И очень удобный. С этого места на всю длину фьорда я вижу любую лодку задолго до того, как она доберется до моего берега, где можно высадиться. Врасплох меня не застанешь.

— По крайней мере, днем, — пробормотал я.

— Да, — сказал Греттир. — Но до сих пор еще никто не осмеливался высадиться сюда ночью, а впредь я не стану доверять охрану этому ленивцу Гламу. Он ленив, но забавляет меня своей болтовней, а, видят боги, малость веселья и балагурства нужны человеку, особенно здесь, особенно зимой.

— Чем ты живешь? — спросил я. — Еды, наверное, очень мало.

Греттир показал желтые зубы сквозь грязную спутанную бороду.

— Мои соседи каждые две недели любезно жертвуют мне овцу, — сказал он. — Конечно, приходится себя ограничивать. На острове было восемьдесят голов, когда мы здесь поселились, а с тех пор осталась половина.

Я быстро подчитал в уме. Греттир живет на Дрангее, по меньшей мере, год, а может быть, и дольше.

— Тут есть один старый баран, которого мы съедим последним. Он стал совсем ручным. Каждый день приходит к землянке и трется рогами о дверь, ждет, чтобы его приласкали.

— А как же с водой? — спросил я.

— Собираем дождевую, ее здесь достаточно, а не то — вон там на востоке, над выступом, сочится вода. Набегает пара пригоршней за день, на всех хватит, чтобы продержаться.

— На всех — на четверых? — спросил я.

Греттир сразу же понял.

— Ты хочешь сказать, что желаешь остаться здесь? — спросил он.

— Да. Если ты и Иллуги не возражаете.

Так я стал четвертым в общине изгоев, и почти год остров Дрангей был моим домом.