Читать книгу - "Орловский и ВЧК - Владимир Черкасов-Георгиевский"

Яковлевой для подписи ордера на освобождение нужных людей или другие бумаги. Сводить Валентину Назаровну и Знаменского на свидания для Гольгинера — самое простое в изощрениях его многоликой жизни и службы. Совершенно очевидно, почему Знаменский едва ли не единственным из бывших офицеров такого ранга уцелел в Морском генштабе после того, как чекисты окрестили его Военно-морской контроль «филиальным отделением английского морского генштаба»».

Поглощенный размышлениями Орловский рассеянно собрал бумаги, нужные ему в суд, куда он должен был направиться. Надел шинель, папаху, замкнул кабинет и спустился по роскошной мраморной лестнице на выход.

На улице он отметил, что к Рождеству мороз спадает, видимо, для того, чтобы снова ударить к Крещенью. Продолжая думать о последних событиях по линии Орги, Орловский сел в мотор и приказал шоферу ехать в горсуд. И лишь на полдороге туда спохватился, что забыл взять отложенное в секретер, необходимое сейчас на судебном заседании следственное заключение по одному из дел.

Пришлось поворачивать обратно. У подъезда комиссариата Орловский, извинившись перед шофером, которого день-деньской и так дергали из конца в конец Питера, выскочил и побежал к своему кабинету.

У своей двери, торопясь, резидент мгновенно повернул ключом в замке, распахнул ее… И увидел, что в кабинете у письменного стола находится бывший сапожник, коммунист Милитов, недавно без его спроса зачисленный в Центральную комиссию. Милитов, очевидно, зашел сюда, открыв и закрыв дверь имеющимся у него дубликатом ключа. Он рылся в ящиках стола и замер, застигнутый врасплох.

— Все-таки ЧеКа прислала тебя, негодяй, — проговорил Орловский, направляясь к нему.

Обычное «никакое» выражение лица Милитова сменилось паникой хорька, попавшегося в курятнике, он рванул руку к револьверу в кармане.

Его высокородию как раз оставался шаг, нужный, чтобы оттолкнуться от пола, подпрыгнуть и ударить чекиста ногой в грудь. Он провел это шассе молниеносно! Милитов взмахнул руками, полетел спиной к стене и ударился о нее, сполз на пол. Орловский подскочил и добавил носком сапога ему в голову.

Милитов валялся без сознания. Резидент забрал его револьвер, достал из секретера моток бечевки и связал чекисту сзади руки. Тот, полусидя спиной к стене, затряс башкой, открыл глаза.

— Кто тебя сюда послал с Гороховой? — спросил Орловский.

— Никто, — цепко впиваясь в него острым взглядом, отвечал «сапожник», — я искал у вас в столе денежки. Мучаюсь с похмелья, выпить до зарезу надо.

— Вон что, — усмехнулся Орловский, — но не произвел ты на меня впечатления пьяницы, когда пили мы с тобой тут для знакомства.

Ухмыльнулся и быстро опомнившийся, наглеющий на глазах Милитов, точь-в-точь как и столь схожий с ним бывший коллега Орловского комиссар Турков, оказавшийся главарем банды гаврилок.

— А я буду на том стоять, что зашел сюда в оставленную открытой дверь только для того, чтобы найти монету на стаканчик.

В таком случае стоять тебе больше не придется ни при каких погодах. Будешь лежать как лежишь, — мрачно произнес Орловский и достал свой кольт.

— Неужто пристрелить имеете право? — все еще не веря в решительность столь интеллигентного на вид комиссара, осведомился, не сгоняя улыбочки, Милитов.

Орловский глянул на него с ненавистью:

— Мне прав не нужно, мерзавец ты гороховый, мне для твоего расстрела требуются лишь причины. Иль забыл приказ еще начальника ПетроЧеКи Урицкого карать сразу на месте преступления уголовников, его совершивших? Товарища Урицкого нет, но дело его живет теперь в красном терроре. За деньгами в стол полез со взломом к председателю Центральной уголовно-следственной комиссии? Приговариваю тебя к высшей мере наказания по революционному закону.

Он взвел курок и прицелился Милитову в лоб.

— Сто-о-й, комиссар! — заорал тот с побелевшим от ужаса лицом. — Твоя правда, с Гороховой я. Меня послал сам товарищ Целлер, я разведчик его отдела. Поручено было лично Яковом Леонидовичем приглядывать за тобой, иногда просматривать твои письменные материалы для возможного обнаружения подозрительных записей, копий с секретных документов.

— Так-то лучше, — сказал Орловский, убирая револьвер. — Вставай, пойдем к твоему Якову Леонидовичу.

«Сапожник» поднялся на ноги. Орловский вытащил из секретера бумагу, за которой возвращался. Указал Милитову на дверь, тот, насупившись, пошел впереди него из кабинета.

Теперь ожидавший Орловского автомобиль пригодился ему для транспортировки арестанта.

На Гороховой агентурщик отпустил служебный мотор и завел Милитова в ПЧК. От проходной, где дежурный, увидев окровавленного и связанного Милитова, начал названивать начальству, Орловский повел арестанта прямо к Целлеру.

Когда они вступили в длинный коридор, где был его кабинет, Орловский увидел, что Яков Леонидович уже стоит около своей открытой двери и качает массивной головой.

— Попался этот дурак? — дружески закричал Целлер навстречу.

Орловский подвел совсем повесившего башку Милитова к его начальнику и заметил:

— Не такой уж он глупый, как и все вы тут. Милитов попался на обыске моего стола только из-за того, что я случайно вернулся в кабинет с полдороги на судебное заседание. Жаловаться на ваше обнаглевшее в Петрограде учреждение я буду персонально товарищу Зиновьеву и в Москву — товарищу Дзержинскому. Мой начальник товарищ Крестинский всемерно меня поддержит и на совнаркомовском уровне.

— Да ладно тебе, Бронислав Иванович, — все еще с деланным благодушием убеждал Целлер, — свои же люди, сочтемся.

У него палачески исказилось лицо при взгляде на Милитова, которому бросил:

— Ну, остолоп, проклянешь день, когда мать-сучка тебя родила. — Целлер распорядился появившемуся конвоиру из тюремного отсека: — В карцер его и до завтра даже воды не давать.

Милитова увели, Орловский с Целлером зашли в кабинет, и тот, сжимая мохнатые кулаки, немедленно бросился в контратаку:

— Бронислав Иванович, чего мне грозишь? Я ж на тебя весной не стал жаловаться, когда ты удавил моего разведчика Троху Фердыченкова!

Он имел в виду случай, когда установил пункт наблюдения филеров на Сергиевской за Орловским из квартиры, окна которой выходили на квартиру резидента. Агентурщик, определив это, пробрался туда, откуда следил за ним разведчик отдела Целлера по имени Трофим Фердыченков. При допросе там Орловским Фердыченкова тот скрыл, что с минуты на минуту должен появиться сменщик-филер, за что и поплатился жизнью. Когда пришедший на смену поста чекист начал стучать в дверь, Орловскому ничего не осталось, как свернуть шею хитроумному Трофимке-Трохе, и снова незаметно скрыться через окно.

Однако никакой мало-мальски опытный разведчик не стал бы признаваться в таком и даже давать понять, что каким-то образом имеет отношение к убийству агента противника. Тем более, тогда Целлер просто не успел «жаловаться», так как Орловский опередил его донесением Урицкому, что подручные того вовлечены в служебные преступления.

Поэтому резидент с полным недоумением сказал:

— Яков Леонидович, как же ты можешь столь беззастенчиво перекладывать со своей больной головы