Читать книгу - "Слониха-пациентка - Дэвид Тейлор"

бегло болтать по-французски! В том же году мне снова пришлось проведать нашего знакомого — молодую панду Чу-Лина из Мадридского зоопарка, на этот раз по поводу приступа гастрита. По просьбе итальянской телекомпании РАИ я любезно позволил им присоединить специальную камеру к окуляру моего гастроскопа; картинка (как я с удивлением обнаружил, превосходная) передавалась из домика панд на спутник, а со спутника прямо в студию в Милане. В сотрудничестве с очень милой британской телекомпанией «Бордер Телевижн» я подготовил цикл разнообразных зоологических сюжетов для детской программы «След природы»; один из них был посвящен моему давнишнему любимцу — лох-несскому чудовищу. За один день съемок на озере Лох-Несс и его берегах мы засняли целый ряд классических феноменов, которые и служат объяснением многим так называемым «встречам» с легендарным монстром: темное бревно причудливой формы, плавающее по искрящимся на солнце волнам; несомую ветром лодку, перевернутую килем вверх; стаю уток, низко летящих чередою; движущиеся пятна гладкой как зеркало воды среди более бледной, подернутой рябью поверхности; череда похожих на горбы волн — они образуются, когда поднятые лодкой волны отражаются от берегов озера и встречаются в середине; шотландские коровы, стоящие «по локоть» в грязи у кромки воды; и большая птица-чомга с хохолком и длинной шеей: ее очень легко принять за чудовище, когда позабудешь о чувстве масштаба и расстояния. Даже мираж нам почудился, когда слой теплого воздуха, укутав поверхность холодной воды, преломлял свет. Хотя я брал интервью у милой супружеской парочки, готовой дать руку на отсечение, что они только что видели, как знаменитый большой горб, похожий на киль перевернутой лодки, неожиданно появился на поверхности залива Эруарт-Бей и так же неожиданно погрузился под воду, скрывшись из виду, и, хотя я знаком и даже немного сотрудничал с доктором Райнсом, автором любопытных подводных фотографий, по мнению сэра Питера Скотта, запечатлевших плезиозавра, я теперь куда менее убежден, чем прежде, в существовании некоего неизвестного животного в озере Лох-Несс. То есть я не исключаю такой возможности, но не более того. Жаль, конечно.

Моей самой крупной работой на телевидении в том году была третья серия цикла «Одно за другим», которую Би-би-си снимала по мотивам первых пяти томов моей автобиографии. Я участвовал в качестве консультанта по сценарию, технического консультанта заодно с Эндрю и даже, к своему удовольствию, постоянно выступал сам — не в качестве статиста. Было условлено, чтобы я (ну совсем в духе Хичкока!) появлялся в каждом эпизоде, хотя продюсер настаивал, чтобы я каждый раз загримировывался до неузнаваемости, дабы не смущать телезрителей, видевших меня в детских передачах. Тем не менее дама, сидящая за окошечком нашей местной почты, неизменно узнавала меня — хоть в парике, хоть с приклеенными моржовыми усищами, хоть в роли туриста, официанта или человека из толпы и даже тогда, когда камера снимала меня только со спины. При крупноплановых съемках операций на искусно сделанных моделях больных органов руки — мои или Эндрю — обагрялись искусственной кровью. Все остальное делали актеры — на этот раз исполнявшие главные роли: Роб Хейланд, Джимми Эллис, Соня Грэм и Иоланда Васкес, которые буквально вошли во вкус ветеринарной работы. Все обожали животных и не терялись при обхождении с любыми существами — от паука до слона, быстро входя в курс дела. Роб мастерски научился делать фиктивные инъекции бутафорским шприцем с обломанной иглой; перед началом подготовки первых серий он попрактиковался в ветеринарном отделе Лондонского зоопарка, и, что бы ему ни приходилось делать, он делал реалистично и с преизбытком энтузиазма.

Больше всех любили животные Джимми Эллиса, а особенно — удивительный орангутанг по кличке Лок, которого Би-би-си выписала прямиком из Голливуда. Это он выступал вместе с Клинтом Иствудом в картине «Есть только один путь — свободный». Мне уже доводилось работать с ним в первой серии цикла «Одно за другим», а также в фильме Теренса Стэмпа «Звено», снимавшемся в Шеппартоне.

Лок был невероятно талантливым профессионалом — если, конечно, можно так сказать о животном-актере. У него был мудрый взгляд и терпимая, мягкая натура, которая так импонирует мне в орангутангах. Каких только вещей не делал он по команде своего хозяина Джо — а сигналы были по большей части визуальные, что идеально для киносъемок. В зависимости от того, какой жест делал Джо, Лок рыгал, корчил рожи, высовывал язык, становился на голову, крутил пальцем около виска — у тебя, мол, «шариков» не хватает — и многое, многое другое, а новые трюки он схватывал на лету.

В картине «Звено» была сцена, где ему приходилось поднимать фургон, — он запускал руки под раму, делал рывок — и, тут же меняя положение рук, толкал в зад. Само собой разумеется, поднимали скрытые от глаза камеры механики при помощи подведенных под шасси домкратов; от Лока требовалось только изобразить чрезвычайное напряжение сил. Джо показал хвостатому актеру, чего от него хотят и как фургон поднимается при помощи хитроумной машинерии. Орангутанг выступил вперед и проделал все с первого захода, изобразив притворное титаническое усилие и мелодраматическое напряжение мускулов. Директор обрадованно поаплодировал, когда Лок к своему креслу на колесиках, в котором его, точно суперзвезду, привозили и увозили с места съемок, уселся и стал ждать, чтобы кто-нибудь отвез его в специально построенное возле студии карантинное помещение.

Я забыл сказать о том, что наш герой выступал еще и в… гриме: в этом фильме обаятельному, милому орангутангу была поручена роль… хулиганского шимпанзе. Все потому, что среди шимпанзе равного ему по таланту актера не нашлось. Чтобы Лок внешне сошел за шимпанзе, ему надели два больших пластиковых уха на обруче, а его природную шатеновую шерстку подтемнили в гримерной. Что сделаешь, такова жизнь артиста! И он воспринимал все это как должное: я ни разу не видел, чтобы он вертел в руках обруч с пластмассовыми ушами или сопротивлялся нанесению ему на лицо грима кисточкой. Он сидел достойно и степенно, досаждая гримерам куда меньше, чем иные двуногие актеры, которые в костюмерной и гримуборной нервничают, вертятся как на иголках и капризничают, как примадонны.

По британским законам, во время съемок орангутанга нужно было содержать в одобренном правительственными чиновниками карантинном помещении, надзор за которым вел я со своими ассистентами. Мы были ответственными за то, чтобы все время, пока он находился на съемочной площадке, двери в студии были закрыты; мы должны были собирать его помет в специальный мешок, который потом сдавался на уничтожение специальным министерским служащим (есть и такая должность!), наконец, при доставке его в жилое помещение мыть