Читать книгу - "Сокровище рыцарей Храма - Виталий Гладкий"

Официально безработный кандидат исторических наук Глеб Тихомиров, главным (и тайным) занятием которого была «черная» археология, ехал к деду Ципурке, патриарху советского кладоискательства, которому недавно исполнилось девяносто лет. Он не стал выводить из гаража свою «ауди», а трясся в трамвае, готовом рассыпаться на ходу в любую минуту.

Последнее время ему начало казаться, что за ним ведется скрытное и очень профессиональное наблюдение. Глеб не видел своих преследователей, но ощущал их присутствие шейными позвонками. С какой стати?

На этот вопрос у него не было ответа. Возможно, он таился в профессии Глеба. Молодой Тихомиров слыл среди «черных» археологов докой, и у него дома хранились такие уникальные раритеты, что за них некоторые коллекционеры, не очень разборчивые в средствах для достижения своих целей, не пожалели бы ни денег, ни человеческой жизни.

Клан Тихомировых занимался не вполне законным кладоискательством с давних пор. Начало этому увлечению, ставшему для Тихомировых смыслом жизни, положил в эпоху Петра Великого инок Григорий, нечаянно узнавший тайну некоего артефакта, едва не стоившую ему жизни. В конечном итоге он бежал на Дон, где его приняли в казачий курень.

С той поры Тихомировы только тем и занимались, что рыскали по всей Российской империи (и даже за ее пределами) в поисках кладов и различных древностей. И, нужно сказать, делали это вполне профессионально и не без удачи, сопутствовавшей им почти во всех их изысканиях.

Благодаря тайному ремеслу Тихомировы жили безбедно при всех властях, но войны и сталинские репрессии сильно проредили их клан. И теперь кладоискательством серьезно занимались лишь Глеб и его отец, Николай Данилович. Он недавно защитил докторскую диссертацию, и в очередной раз подтверждал свой высокий статус в достаточно узком мирке экспертов по древностям в Англии, куда его в качестве консультанта пригласило на некоторое время руководство «Сотбиса»[15].

Дед Ципурка позвонил вчера, поздним вечером. Глеб очень удивился — до онемения, услышав его глуховатый голос со странным акцентом. Вообще-то старый кладоискатель был то ли чех по национальности (если судить по имени), то ли поляк (если принимать во внимание его отчество), но всю свою сознательную жизнь прожил в России и мог бы за долгие годы изучить русский язык досконально.

Ан, нет. В его речи иногда проскакивали явно иноземные (хоть и славянские) словечки и обороты. Наверное, Ципурка таким образом выражал глубоко упрятанный протест, присущий всем «окраинным» славянским народам по отношению к «старшему», более сильному и значимому в мировой истории «брату» — русскому народу.

Почти каждая нация считает себя пупом земли, а уж братья-славяне в этом отношении всех перещеголяли. Особенно отличаются поляки. Они носятся со своей «очень цивилизованной» прозападной Речью Посполитой, как дурак с писаной торбой, обличая Россию во всех мыслимых и немыслимых грехах.

Но Глеб, историк по образованию, почти наверняка знал, что именно служит польскому «паньству» постоянным раздражителем. Братки-католики никак не могут простить Минину и Пожарскому их славных деяний. Будучи во главе народного ополчения, эти два народных героя дали такого пинка под зад польской шляхте, захватившей Москву и мечтавшей навсегда покончить с Русью, что ее последышам и до сих пор больно.

Что касается чехов, то к славянам они уже имеют весьма отдаленное касательство. Онемеченные и окатоличенные, чехи во все времена по отношению к России старались в глазах Запада выглядеть святее папы римского. А уж Ватикан никогда не пылал страстной любовью к православным христианам. Скорее наоборот.