Читать книгу - "Аляска, сэр! - Юрий Шестера"

Резанов встал и протянул графу руку для напутственного рукопожатия.

* * *

Алексей Михайлович вернулся в свою каюту и расслабленно опустился на стул. Все – жребий брошен, все точки над «i» расставлены. Теперь надо сосредоточиться на подготовке поездки в Русскую Америку. Конечно, в этом ему мог бы оказать неоценимую помощь опытный ученый-натуралист Григорий Иванович Лангсдорф[10], тоже входивший в состав экспедиции, но они были знакомы лишь шапочно. «Значит, придется срочно наладить контакт», – пришел к выводу Воронцов и, придвинув стул к столу, взялся за гусиное перо, чтобы, по укоренившейся привычке, сделать набросок плана предстоящих действий.

Неожиданно раздался негромкий стук в дверь каюты. «Кого еще там принесла нелегкая?» – недовольно подумал Алексей Михайлович, но вслух вежливо произнес:

– Войдите!

На пороге вырос Андрей Шувалов, один из членов торговой миссии. Хотя Шувалов и был моложе графа, однако Воронцов успел проникнуться к нему искренней приязнью, ибо отдавал должное природным способностям и остроте ума молодого человека. Ведь тот, будучи офицером гвардии, под руководством своего друга мичмана Беллинсгаузена[11]смог за относительно короткий промежуток времени освоить основы морской науки и теперь исполнял на «Надежде» обязанности вахтенного офицера наравне с профессиональными офицерами шлюпа.

– Не помешаю, Алексей Михайлович?

– Проходите, проходите, Андрей Петрович. Рад вас видеть, – не покривил душой хозяин каюты, поднимаясь навстречу гостю.

– Я уже приходил к вам, но мне сказали, что шеф вызвал вас «на ковер»…

– Ваши информаторы правы лишь отчасти, – усмехнулся граф. – Да, я действительно был у Резанова, однако никакого разноса он мне не учинял. – Заметив на лице гостя тень недоверия, Воронцов уточнил: – Я всего лишь передал ему прошение об отставке.

– Как?!

– А у вас что, Андрей Петрович, есть какие-то другие предложения по выходу из положения, сложившегося в коллективе из-за нашего с Крузенштерном конфликта? – улыбнулся граф.

– Нет… – смутился Шувалов. – Просто мне ваше решение с отставкой показалось несколько скоропалительным, что ли… Не поспешили ли вы с докладной запиской, Алексей Михайлович?

– Ну вы же умный человек, Андрей Петрович! Неужели я должен был сначала выслушать от начальника нотацию по поводу моего неблаговидного, с его точки зрения, поступка, а затем все равно услышать, извините за выражение, сакраментальное: «Пошел вон!»? Так, по-вашему?

– Нет, конечно. Просто мне искренне жаль, что вы не сможете побывать в Японии, о которой сами же не раз рассказывали нам в кают-компании много интересного.

– Не расстраивайтесь, Андрей Петрович. Я все хорошо обдумал. Лично для меня честь дворянина превыше всего. И это не просто громкие слова – это мое жизненное кредо.

– Полностью поддерживаю вас в этом, Алексей Михайлович! – горячо воскликнул Шувалов. – Ведь если бы это было не так, я никогда не пришел бы к вам после той вашей стычки с капитаном.

– Спасибо за понимание, Андрей Петрович.

– К вашему сведению, я тоже хотел вызвать Крузенштерна на дуэль! Еще во время нашей стоянки на острове Нукагива, сразу после прибытия туда «Невы»…

– Вот так новость! – слегка опешил Воронцов. – Впервые слышу.

– Да о том инциденте знают только камергер Резанов, натуралист Лангсдорф и капитан Лисянский, – пояснил Андрей Петрович. – Не считая, конечно, нас с Крузенштерном.

– И в чем же заключалась причина вашего конфликта, если не секрет? – заинтересованно спросил граф.

– Капитан неуважительно отозвался об офицерах гвардии.

– Понятно… Что ж, теперь я окончательно убедился в вашем чистосердечном ко мне отношении, Андрей Петрович. И хотя мне в свое время довелось дослужиться только до звания унтер-офицера гвардии, а не поручика, как вам, но я, поверьте, тоже непременно потребовал бы сатисфакции за нанесение подобного оскорбления.

Собеседники молча посмотрели друг другу в глаза, выказав тем самым обоюдную радость от только что прочувствованного единения родственных душ, сближающего людей порой сильнее, нежели что-то иное.

– Однако каковы же ваши планы на будущее, Алексей Михайлович? – осторожно поинтересовался Шувалов.

– Хочу из Петропавловска отправиться в Русскую Америку, – не стал скрывать тот.

– Завидую вам, – откровенно признался Андрей Петрович. – Но, надеюсь, временно. Ибо по возвращении из Японии я ведь тоже могу направиться именно в Русскую Америку и поступить, например, на службу в Российско-американскую компанию.

– Конечно, можете, Андрей Петрович. Только сам я намереваюсь заняться там изучением быта индейцев на правах частного лица. – Заметив отразившуюся на лице гостя досаду, добавил: – Просто у меня, не в обиду вам будь сказано, больше финансовых возможностей для этого.

– Как говорится, по одежке протягивай и ножки, – рассмеялся гость, давая понять, что нисколько не обижен на слова графа.

– Ну вот и слава богу, – облегченно выдохнул Алексей Михайлович. – Тем не менее вынужден вам признаться: хоть я и окончил Петербургский университет, однако испытываю определенный недостаток знаний в методике проведения исследовательских работ. Поэтому мне потребуется ваша помощь, Андрей Петрович.

– Я весь внимание, – с готовностью ответил молодой человек.

– Вы ведь находитесь в дружеских отношениях с Григорием Ивановичем Лангсдорфом, натуралистом нашей экспедиции?

Шувалов утвердительно кивнул и добавил:

– Да, мы с ним совершали восхождение на Тенерифский пик на Канарских островах и обследовали остров Нукагива в Тихом океане.

– Вот в связи с этим я и прошу вас оказать мне протекцию. Организовать, так сказать, творческую встречу с ним. Ведь Лангсдорф, как-никак, является членом-корреспондентом Петербургской академии наук.