Читать книгу - "Митридат - Виталий Гладкий"

Озадаченный царь посмотрел на Тиграна, словно ища поддержки. Но юноша только развёл руками — каппадокийского он, как и Антипатр, не знал.

— Кто вы? — неожиданно обратился к царю на чистом эллинском языке незнакомец.

— Хвала Зевсу и всем богам олимпийским! — воскликнул обрадованный царь. — Мы твои друзья, и моя благодарность к тебе безгранична. Я повелитель Малой Армении, а это, — Антипатр указал перстом на своего приближённого и царевича, — сын царя Великой Армении Тигран и Вартан Чёрный, начальник царской хилии. Но кто ты?

— Я благодарю судьбу за эту встречу, — с уважительным поклоном произнёс незнакомец. — Приветствую великого и мудрого царя арменийцев Антипатра. Да будут боги благосклонны к твоему очагу и пусть твой дом всегда будет полной чашей. Хайре! — ещё раз склонил он голову.

— С этого мгновения ты мой гость, — торжественно провозгласил царь, весьма польщённый грамотным и связным приветствием своего спасителя, что выдавало в этом лесном бродяге человека просвещённого и незаурядного. — Мой дом — твой дом… — Антипатр хотел добавить ещё что-то, но тут набежала толпа слуг и телохранителей и бестолково засуетилась вокруг господина, снимая изорванные одежды и накладывая повязки на уже подсохшие царапины от когтей леопарда.

Предоставленный самому себе, незнакомец спокойно отошёл в сторону, сбросил превратившиеся в лохмотья звериные шкуры, оставшись в одной набедренной повязке, и принялся врачевать свои раны. Впрочем, врачеванием его действия можно было назвать с большой натяжкой — он просто омыл всё ещё кровоточащие раны вином из кувшина царя и отёр тело куском чистой холстины, извлечённой из охотничьей сумки. Внимательно наблюдавший за ним Тигран едва не ахнул — незнакомец оказался прекрасно сложенным юношей примерно одного возраста с царевичем. Его могучий торс, больше подходивший зрелому мужу, поражал рельефом внушительных мышц; кое-где на теле незнакомца виднелись шрамы от заживших ран, указывавших на непростые перипетии судьбы лесного скитальца.

Освободившись наконец от назойливых слуг, пытающихся показным рвением вымолить прощение у господина за свою трусость и нерасторопность, переодетый Антипатр подошёл к своему спасителю. Поражённый его видом он некоторое время с восхищением рассматривал невозмутимого юношу, а затем обратился к нему с такими словами:

— Видно, мне сами боги послали тебя на выручку. В знак благодарности я сегодня принесу им богатые жертвы. Ты же ничего не бойся, можешь открыться мне смело, без колебаний. Кто бы ты ни был, я принимаю тебя с распростёртыми объятиями, как сына. Мой меч и царское слово тому порукой.

Юный незнакомец некоторое время колебался, исподлобья поглядывая на окружавших их арменийцев. Затем сказал:

— Великий и мудрый царь, я тебе верю. Но позволь мне поговорить с тобой наедине.

Антипатр про себя восхитился мудростью совсем ещё молодого человека. Прожитые годы и бремя царской короны научили царя осторожности. Он доверял своим приближённым и слугам, но кто может поручиться за человека, ослеплённого сиянием золотых монет? И кто может порицать подобную слабость человеческой натуры, в особенности слуги, всегда в своих самых тайных помыслах лелеющего надежду разбогатеть и возвысится даже над своим господином? Похоже, это достаточно хорошо понимал и незнакомец.

Царь согласно кивнул и властным жестом отослал прочь всех своих подданных, в том числе Вартана Чёрного и Тиграна, сгорающих от любопытства.

Царевич видел, как юноша что-то сказал Антипатру и покорно склонил голову. Царь, похоже от неожиданности, отшатнулся, но затем, справившись с волнением, молча обнял своего спасителя. Затем Антипатр позвал слуг и приказал:

— Найдите ему подобающие знатному воину одежды. А теперь я приглашаю вас всех, — он обратился к подоспевшим придворным и арменийской знати, участвовавшей в охотничьей забаве, — разделить с нами трапезу. И вина, побольше вина — сегодня великолепный день! — с воодушевлением воскликнул царь.

Недоумевающий Вартан Чёрный, достаточно хорошо знающий характер своего повелителя, только подивился, заметив в карих и всё ещё ясных, несмотря на преклонный возраст, глазах царя огоньки необычайной приподнятости и безудержной радости.