Читать книгу - "Грабители морей - Луи Жаколио"

— Час возмездия пробил. Кара уже начинается.

На другой день Коллингвуд спросил его:

— Вы ничего не слыхали ночью?

— Ничего не слыхал, — отвечал Фредерик де Тревьер, с твердостью выдерживая робко-пытливый взгляд адмирала.

Следующие ночи прошли точно так же, как и описанная нами. Лишь только с адмиралом начинался припадок, Фредерик де Тревьер на цыпочках приходил к нему в комнату, словно тигр, подстерегающий добычу, и со злорадной улыбкой любовался ужасной сценой. Взгляд молодого человека по-прежнему сверкал при этом холодной, неумолимой ненавистью. Секретарь адмирала уходил к себе в спальню всякий раз не прежде, чем припадок оканчивался и адмирал засыпал, истощенный и обессиленный.

Кто же был этот загадочный молодой человек, пользовавшийся любезностью и радушием адмирала Коллингвуда, но не только не чувствовавший к нему ни малейшего сострадания, а, напротив, даже наслаждавшийся его муками?

Очевидно, для такой жестокости у него были очень серьезные причины, которые он тщательно скрывал под маской холодного, ничем не возмутимого равнодушия.

Между тем адмирал Коллингвуд всей душой привязался к своему секретарю, который днем являл собой образец благовоспитанности и доброты. В беседе с ним адмирал забывал свои терзания и по вечерам нарочно не уходил спать как можно дольше, чтобы оттянуть тяжелую минуту периодического припадка.

Когда Коллингвуда вызвали в Лондон, он, само собой разумеется, не пожелал расставаться со своим молодым секретарем, который со своей стороны тоже охотно согласился уехать с ним в Европу.

— Я ни разу еще не выезжал из Канады, — сказал он, — и с удовольствием побываю в Англии, а в особенности во Франции.

В первый же день по приезде в Лондон Коллингвуд должен был отправиться с официальными визитами, причем, разумеется, секретаря с собой не взял. Пользуясь этим, Фредерик де Тревьер тоже ушел из дома и с уверенностью, совершенно не свойственной человеку, в первый раз приехавшему в Лондон, углубился в лабиринт его улиц.

Ни у кого не спрашивая дороги, прошел он через Вест-Энд, вошел в Сити, миновал улицы Пэлл-Мэлл, Пиккадилли, Оксфорд, Риджент-стрит, Стрэнд и спустился в Саутварк, ни разу не запутавшись. До сих пор он шел очень быстро, но здесь замедлил шаг и направился вдоль берега Темзы, внимательно присматриваясь к кораблям, стоявшим на якоре в устье реки.

Долго, по-видимому, он не находил того, чего искал, потому что временами у него вырывались жесты нетерпения.

— Неужели мне придется спуститься до самого Грейвзенда? — бормотал он про себя.

Поравнявшись с Ламбетом, он вдруг остановился и, приставив ладони к глазам, стал смотреть вдаль.

У него вырвалось радостное восклицание.

— Наконец-то!.. Это они. А я уж думал, что они забыли мой приказ.

Взгляд его не мог оторваться от большого трехмачтового корабля, окрашенного в зеленый цвет — любимый цвет жителей Севера.

Своей массивностью корабль резко выделялся среди прочих судов.

В ту же минуту молодой человек обратил внимание на другой корабль, точь-в-точь такой же, как и первый: та же осанка, тот же размер, та же зеленая окраска, напоминающая отблеск Норландских глетчеров.

Корабль этот, распустив паруса, шел вверх по Темзе. Приблизившись к своему двойнику, он ловко повернулся и встал на якорь рядом с ним. Маневр исполнен был так ловко, что матросы с соседних кораблей прервали на миг свои занятия и похлопали капитану и экипажу неизвестного зеленого корабля.

Сам Фредерик де Тревьер, хотя с корабля его нельзя было видеть, не мог удержаться от аплодисментов.

С новоприбывшего корабля на прежний перекинули мост, и матросы обоих экипажей радостно стали пожимать друг другу руки. В самый разгар этой сцены молодой человек вдруг услыхал удивленное восклицание таможенного надзирателя, который, скрестив руки на груди, расхаживал по набережной.

— Еще один!.. Да это целая эскадра.

Третий корабль, как две капли воды похожий на первые два, подходил со стороны Ламбета, идя с еще большей скоростью, так как ветер успел посвежеть.

— Странно! — пробормотал задумчивый наблюдатель. — В один час, почти в одну минуту… Чего не сделаешь с такими моряками!

Новый корабль совершил так же ловко тот же маневр и встал рядом с прежними двумя кораблями, приветствуемый дружными аплодисментами матросов-товарищей.

— «Три брата!» — воскликнул таможенный надзиратель, не перестававший наблюдать это любопытное зрелище.

Действительно, сходство между кораблями было поразительное — как в общем, так и в частностях. Очевидно было, что их строили по одному плану и на одной верфи.

Таможенные досмотрщики, немедленно отправившиеся на борт двух новоприбывших кораблей, вернулись обратно с одинаковой отметкой для обоих: «Без груза». Такая же отметка была сделана и десять месяцев тому назад относительно первого корабля. Об этом обстоятельстве уже много было толков в трактирах Ламбета и Саутварка.

Молодой человек, постояв некоторое время в задумчивости, вдруг направился к тому месту, где стояли лодки, и уже хотел окликнуть одну из них, но вслед за тем сейчас же передумал и прошептал про себя:

— Нет, лучше подожду до вечера. Не надо, чтобы кто-нибудь меня видел среди белого дня. Как знать?.. Осторожность никогда не мешает. Ведь тут дело идет о жизни и смерти.

Он задумчиво пошел в дом герцогов Эксмутских.

Когда он вернулся домой, время обеда давно уже прошло. Лорд Коллингвуд, долго прождав своего секретаря, отобедал без него и уехал в парламент, который в то время уже заседал по ночам. Он очень досадовал, что не успел перед отъездом поговорить с Фредериком, и оставил ему следующую записку карандашом на клочке бумаги:

Сегодня, между одиннадцатью и двенадцатью часами ночи, ко мне явится один человек. Если заседание затянется и я к тому времени не вернусь, то попросите этого человека подождать, причем для меня очень важно, чтобы вы не спускали с него глаз до моего возвращения. Если вам необходимо будет зачем-нибудь выйти, то передайте надзор Мак-Грегору. Это единственный из моих слуг, которому вы можете безусловно доверять.

В этой записке Коллингвуд говорил о посланце Пеггама, но молодой человек нисколько не догадывался об истине, так как адмирал, разумеется, не посвятил его в свои слишком интимные дела. Ниже, однако, мы увидим, что Фредерик де Тревьер знал об отношениях Коллингвуда к «Грабителям» гораздо больше, чем адмирал мог предполагать.

Молодой человек наскоро пообедал и ушел опять, дав Мак-Грегору соответствующие приказания. Вернулся он в одиннадцать часов очень озабоченный, нахмуренный и даже как будто раздосадованный. Очевидно, он испытал какую-нибудь серьезную неудачу.

Нетерпеливо снимая перчатки, он разорвал их, бросил на стол и тихо проговорил: