Читать книгу - "Хуже всех (сборник) - Сергей Литовкин"

Доберман не страдал отсутствием аппетита и вел себя очень тактично, но на какие-либо команды не откликался. Мы, даже, решили, что он иностране и попросили тещу, преподавателя немецкого, подать несколько команд на иностранном языке. Ноль внимания. Положение исправилось благодаря кусочку сыра, который пес увидел у меня в руке. Не отрывая взгляда от лакомства, он исправно выполнил короткую программу: – Сидеть! Лежать! Рядом! Голос! и т. п. Однако, получив сыр, – мгновенно потерял интерес к подобным глупостям. Используя новый кусочек Пошехонского, удалось подобрать сочетание звуков, на которое собака реагировала, дергая ушами и поднимая нос. Получилось что-то похожее на “ест”. Решили, что Вест будет звучать лучше. На этом и остановились.

В течение последующих трех дней я продолжал исправно обзванивать всяческие собачьи организации и, даже, дал несколько объявлений в газеты и через Интернет. Наиболее доброжелательны в телефонных беседах оказались работницы и содержательницы различного рода приютов для бродячих животных. Причем, по крайней мере, каждая третья из них носила имя Светлана. Думаю, что в этом есть какая-то закономерность. Они предостерегли меня от передачи пса в случайные руки. Существовала опасность, что он станет напарником какой-либо нищенки-побирушки или попадет на смертельный собачий бой для развлечения новорусских эстетов. Возможны так же варианты: стать блюдом в корейском ресторане или потерять шкуру ради чьей-то кожгалантереи. И это – еще не все. Запугали меня капитально, а они-то знали правду о жизни собачьей.

Мы уже начали привыкать к Весту и подумывали о том, что можем оставить его у себя, если хозяин не проявится. Пока, он находился на лечении в карантине – в гостиной, куда другие звери временно не допускались. Пес очень страдал от одиночества и нахально ободрал когтями новую дверь и изодрал около нее линолеум. Будучи за это отруганным, он исправно принимал виноватый вид, но безобразничать не прекращал. Однажды, я оставил приоткрытой дверь в коридор основного дома и Вест осторожно через нее туда проник. В это время в коридоре находилось два кошачьих существа. Через долю секунды по лестнице, ведущей на второй этаж пронесся вихрь, издававший мяворычащие звуки широкого динамического диапазона. Со второго этажа в этой части моей недостройки был ход на чердак, где имелся в наличии путь для кошек на крышу через слуховое окошко. Причем, этот путь представлял собой пару длинных тонких досок, установленных с изрядным наклоном. Собака, следуя за кисками со скоростью пушечного ядра, не смогла, однако, добраться до окна и повисла между досками, раскачиваясь и повизгивая от обиды. Повезло всем. Кошкам удалось спастись, а Вест, не преодолев подъем к окну, избежал переломов собственных костей, которые обязательно возникли бы при его весьма вероятном падении с крыши. На нашей крутой крыше и кошкам бывает тяжело удержаться. Итак, еще одна проблема – несовместимость добермана с мышеловками.

Надо сказать, что и ризенуха котов не слишком жалует, особенно если они крутятся около ее миски. Она периодически получает взыскания за попытки хватануть кого-нибудь за пушистый бок и на некоторое время успокаивается. Данка, как-никак, выросла в кошачьей среде и, даже, побаивалась одного из старейшин – Мурзика. Тот остался жить на городской квартире и всегда резко выражал неудовольствие, когда мы привозили туда Данайку. Обычно неразговорчивый, он, при ее появлении, выдавал такую серию возмущенного мява, что перевод казался очевидным: “Вы, что – сдурели? Собаку – в квартиру!”. Понимая, что здесь ей не все рады, она молча бочком пробиралась в дальний угол и старалась не высовываться.

Наш знакомый ветеринар порекомендовал дрессировщика – кинолога, которого мы пригласили для добермана. Мы надеялись, что с его помощью можно будет погасить неприязнь Веста к кошкам, сожрать которых мы позволить никак не могли. Во первых – они гоняют крыс, а во вторых – мы их любим. Или наоборот, что несущественно. Хотелось также выяснить особенности его поведения с помощью профессионала. Кинолог, Андрей, оказался молодым человеком небольшого роста крепкого телосложения, доброжелательным и общительным. Ничего особенного – один из нас. Вест же, в отличие от меня, сразу понял кто есть кто и без всяких уговоров, подхалимски заглядывая Андрею в глаза, выполнил серию команд обязательной программы. Мы еще минут сорок потоптались в приусадебном лесочке, отрабатывая и закрепляя более сложные элементы, владение которыми придает порядочной собаке лоск и уважение в интеллигентном обществе.

– Да, все он знает, – сказал кинолог и предложил перейти к самой волнующей проблеме. Я же попросил довести до кобеля следующую аксиому:

– Кот – хозяйское добро. Его надо беречь. Котов жрать и гонять нельзя! Обижающий кота – обижает хозяина его и т. п. почти по Библии.

– Угу, – ответил Андрей, – Попробуем, но дело непростое.

Дрессировщик усадил мою жену с молодой серой киской – Пухой на диван в гостиной и отправился за кобелем, с которым я продолжил прогулку. На Веста был надет жесточайший ошейник с довольно длинным поводком, после чего мы втроем вошли в комнату. Мгновенно оценив обстановку и обнаружив кошку на диване, пес выполнил классический прыжок. При этом, в момент отрыва его тела от земли бесшумно распахнулась огромная, как том Большой Советской Энциклопедии, пасть, обильно усеянная крупными, крепкими, острыми зубами. Что-то подобное я видел по ящику в передаче о животных, посвященной крокодилам. Стремительный полет зубастой пасти был неожиданно остановлен резким рывком поводка. Пасть закрылась и приземлилась с большим недолетом. Вест удивленно и обиженно крякнул и присел, пытаясь повторить прыжок, но был грубо оттащен на поводке в дальний угол. Затем Андрей снова и снова предоставлял псу свободу и пресекал его прыжки, виртуозно владея поводком. Для усиления внушения он, предотвращая нападение, довольно сильно хлестал по корме агрессора цепочкой запасного поводка. Вся эта кутерьма добермана очень расстраивала и удивляла. До кошки он никак не мог добраться, а каждая попытка схватить врага приводила к боли. Периоды задумчивости перед прыжками все увеличивались и уже составляли несколько долгих минут. Наконе, хитрый пес сделал какое-то обманное движение и в резком рывке порвал кольцо поводка. Страшно представить, чем это могло грозить обитателям дивана, если бы дрессировщик не успел перехватить на лету собаку. С громким стуком в обнимку они приземлились в одном метре от объекта нападения. Пуха прошипела, делая “кобру”, и сказала – Ми!. Жена, натерпевшись страха, охотно уступила мне место на диване с пуховой провокацией. Еще минут двадцать продолжались аналогичные процедуры с некоторыми вариациями, но требуемого результата добиться не удавалось. Максимальное время, в течение которого, Вест прохаживался по комнате, косо с подозрением посматривая на Пуху у меня на коленях, не перевалило за четыре минуты. Никогда, наверно, не забуду своеобразную красоту и элегантность Вестовых бросков ко мне и резко раскрывающуюся, как парашют, огромную угрожающую пасть, охватывающую почти все мое зрительное поле. Ужас кошмарный. Сидя с задремавшей кошкой на коленях, я вертел в руках разорванное в месте сварки колечко поводка. На таком кольце я, не задумываясь, согласился бы закрепить страховочные тросы, ползая по корабельным мачтам. А зверюга – взял и порвал.