Читать книгу - "Бич Божий - Уильям Дитрих"

— Стой спокойно. Я сейчас разрежу твоё платье.

Она схватила меня за руку.

— Я не нуждаюсь в помощи и не желаю отвлекать внимание, пока ты будешь действовать.

— Но я с удовольствием тебе помогу.

Она фыркнула, отвернулась от меня и воспользовалась моим коротким мечом, а потом вновь отдала его мне.

Наш план был прост и груб. Я прополз вдоль стены и наконец услышал гул в тронном зале Аттилы. Задержал настороженный взгляд на охранниках, нёсших караул. Силуэты на башнях показались мне сонными: они застыли, глядя далеко вперёд. У задней двери зала стоял лишь один страж, усталый и неуклюжий. Я просигналил своей спутнице, обнажив короткий сверкающий меч.

Плана безмолвно пробежала по тёмному внутреннему двору, кувшины с маслом в её руках легонько раскачивались на ходу. Стражник выпрямился, озадаченный появлением женской фигуры. Плана споткнулась, поравнявшись с ним, запечатанный кувшин взлетел, словно мяч, и попал ему в лицо. Она обхватила колени стражника.

— Простите, пожалуйста!

Он растерянно взглянул вниз.

— Кто ты такая? Встань!

Но она нагнулась ещё ниже и притворилась плачущей.

— Он пытался преследовать меня, но я нахожусь в распоряжении Аттилы...

Стражник долго, пожалуй, слишком долго смотрел на неё. Я подошёл сзади и пырнул его мечом. Остриё вышло у него из живота. Правой рукой я рассёк кинжалом горло стражника. Хлынула кровь. Стражник не успел вскрикнуть и рухнул в грязь.

— Как легко вошли в него оба лезвия, — заметил я и невольно вздрогнул.

— Так же легко они войдут и в Аттилу. Возьми шлем и плащ этого стражника.

Зал был высоким, тёмным и пустым. Стол и скамьи сдвинули на одну сторону, а возвышение, где в тени стояла кровать Аттилы под балдахином, освещала лишь одна масляная лампа. Здесь вождь спал с той женой, которую выбрал вечером, и мы могли слышать его негромкий пьяный храп. На стене, как и в первый раз, когда я его увидел, висел огромный железный меч Марса. Его рукоять давно сгнила, оставив только стальное шероховатое основание. Неужели кража меча и впрямь остановит суеверных гуннов? Неужели она удержит их от будущих войн?

— Разлей масло, а я заберу меч, — прошептал я.

Плана покачала головой.

— Моя походка легче.

Она, точно танцуя, скользнула по полу, забралась на возвышение и потянулась за мечом. А я принялся разливать масло по деревянным половицам большого зала. На них лежали отблески слабого, мерцающего света. Масло пролилось мне на руки, глина сделалась скользкой, и, несмотря на прохладную ночь, я вспотел. Скоро ли другой стражник обнаружит мёртвого охранника? Я опустошил один кувшин и взял второй. Если наш план не сработает, нас ждёт мучительная смерть. Мне не хотелось представлять себе все её отталкивающие подробности...

Внезапно послышался тяжёлый гул, и я дёрнулся. Плана не смогла спуститься вниз с гигантским мечом, он выскользнул у неё из рук и упал, ударившись об пол. Я тоже разжал руки и выронил второй кувшин. Хлынул поток масла.

Мы застыли в оцепенении. Храп на мгновение прервался, сменившись бурчанием, однако балдахин кровати Аттилы так и остался опущенным.

Я слышал только шум крови в своих ушах. И вдруг храп стих.

Я затаил дыхание.

Илана наклонилась к тусклому лезвию, сжала его в ладони и подняла меч. Она осторожно двинулась с ним ко мне. Потом она принесёт лампу и разожжёт огонь...

— Римляне убивают Аттилу!

Мы подскочили от этого крика. Женский голос донёсся из внутреннего двора.

— На помощь! Римляне убили гунна!

Теперь балдахин кровати распахнулся.

— Это Гуэрнна, — с отвращением пояснила Илана и сплюнула.

Я перепрыгнул через лужу масла, чтобы выхватить у неё меч.

— Возьми лампу!

Я взвесил в руке оружие. Неудивительно, что она не сумела его удержать. Древний меч, казалось, весил вдвое или втрое больше обычного, как будто он и впрямь когда-то принадлежал богу. Где нашли его гунны? И кто его сделал? Затем мои ноги заскользили и разъехались на промасленных половицах, и я растянулся на них, проклиная себя за неловкость. В эту минуту тёмная фигура Аттилы рывком поднялась с кровати, и он схватил Илану за волосы, когда она только-только успела поднять масляную лампу.

Как это случилось и почему всё сорвалось?

Она бросила на меня отчаянный взгляд, когда я, карабкаясь, встал с пола и собрался пустить в ход старый меч, надеясь убить кагана прежде, чем сам буду убит. Однако когда Аттила сильным рывком пригнул голову Иланы и потянулся к лампе, она швырнула её.

Масло загорелось, и стена пламени с рёвом взлетела вверх, отгородив меня от девушки.

— Илана!

— Беги! Беги и постарайся спасти империю!

Борющаяся пара скрылась за огненной завесой. Я попытался отыскать путь сквозь пламя или как-то обойти его, но огненные языки уже охватили мои промасленные сапоги.

Мне пришлось опуститься на колени и прижать ноги к полу, чтобы потушить их, но пламя не унималось. Пожар разгорался всё сильнее, и я закашлялся от дыма.

— Плана!

Мне никто не ответил. Я видел лишь огонь, преградивший дорогу к задней двери, но затем заметил поодаль от неё Гуэрнну, наблюдавшую за мной сквозь пелену дыма. Я пригнулся и, заорав, бросился вперёд. Моя одежда загорелась, когда я словно пролетел сквозь бушующее пламя.

Германская девушка взвизгнула и скрылась.

Я кинулся к кровати Аттилы и был готов разрубить тирана пополам. Но ложе оказалось пустым. Я закружился, глядя по сторонам, и не увидел ни кагана, ни Планы.

Огонь добрался до деревянных стен. Жар переливался волнами, и они с пульсирующими толчками подкатывались ко мне. Я закашлялся.

— Плана!

Ответа по-прежнему не было. Кровать Аттилы вспыхнула, и пламя осветило дыру в полу, ведущую к подземному проходу, но как только я её обнаружил, туда перекинулся огонь.

Потолочные балки с треском заполыхали. Я должен был как-то выбраться из зала и снова нырнул в центр гигантского костра, продвигаясь к центральному входу. Пламя шипело, обжигая мои едва затянувшиеся раны, и я то падал, то поднимался, то катался по полу, корчась от боли. Наконец мне удалось приблизиться к двери в зал. От слабости я с трудом держался на ногах и по-прежнему кашлял. Снаружи раздавались крики и кто-то громко трубил в рог. Я тащил тяжеленный меч, и на мне был гуннский шлем. Что мне делать? Цель моего побега как будто исчезла в клубах дыма. Я потерял женщину, ради которой появился здесь, во дворце, и зачем мне этот меч? Однако Плана пожертвовала собой, чтобы дать мне время скрыться. «Постарайся спасти империю», — сказала она мне. То же самое говорил и Зерко.