Читать книгу - "Солдаты эры Водолея - Дмитрий Агалаков"

— Я знаю о его обещаниях, — кивнул Константин Борей. — А ты знаешь, о, владыка, что я всегда был откровенен с тобой. Это так?

— Знаю, Борей. Говори же.

— Не буду льстить положению Византии, — сурово сказал вельможа. — Пусть все богатые греки поделятся казной. Не хватит, лучше нам самим отдать латинянам золото с крыш храмов, даже часть золотых алтарей и священных сосудов, чем нечестивцы отберут все, когда, озверев, овладеют городом. А рано или поздно так случится. Они найдут причину! Увидев ныне Константинополь, разглядев его богатства, их уже не прельстишь никакими богатствами Сирии, Египта и Святой земли!

— Алтари? О, Господи, да в своем ли ты уме?

— Господу не обязательно золото. Христос пил из деревянной чаши плотника, а не из золотых кубков королей. И был и есть король мира! Алтари можно вырезать из дерева, кресты отлить из меди. Воистину мы ужаснемся тогда, когда крестоносцы сами будут собирать золото в наших храмах, а затем походя развалят их без жалости. Когда будут убивать мужчин, насиловать женщин, как это делали в Заре, и продавать наших детей в рабство.

— Они не посмеют! — возразил император.

— Еще как посмеют! — ответил вельможа. — Лучше потерять многое, но сохранить столицу и государство.

— Я обдумаю твое предложение, — сказал в конце разговора Исаак Ангел. — И я призову тебя.

Константин Борей поклонился, чувствуя, что разочаровал своим советом басилевса. Исаак хотел решить вопрос чудом, и всем сердцем уповал на своего старого мудрого советника…

Византийская казна оказалась пуста. Два императора, отец и сын, обложив народ налогами, собрали только половину суммы из обещанной — 100 тысяч марок золотом. И что самое худшее, дали понять Бонифацию Монферратскому и Энрико Дандоло, что желают этим ограничиться.

— Город Светоч — бедный город?! — в присутствии венецианского дожа и первых баронов негодовал в эти дни Бонифаций Монферратский. — Неблагодарный мальчишка! И проклятый глупый старик! Ничего, расплата за скупость будет жестокой!

Трон под слепым отцом и юношей Алексеем закачался. Рыцари готовы были в любой день начать резню и грабеж, а православные священники негодовали еще больше и подбивали граждан не соглашаться с волей императоров — не вступать в союз с Римом.

Последние дни лета 1203 года четким росчерком пера подписали династии Ангелов смертный приговор.

Глубокой августовской ночью из столичного дома Константина Борея вышел небольшой отряд в плащах с капюшонами. Его возглавлял сам Борей, с ним были Александр Палеолог, его друг и слуга Аристарх по прозвищу Медведь, Дионисий и пять воинов. Отряд направился в сторону порта Юлиана…

Город горел. На улицах шла резня. Наконец-то руки рыцарей и венецианцев были развязаны! Пожар начался с поджога мечети и теперь распространялся с великой силой во все стороны. Стоило торопиться!

У форума Феодосия на них налетел отряд пьяных крестоносцев — человек пятнадцать. Это были одни из тех, кто рыскали по городу в поисках добычи. В отсветах пламени горевшего города они рассмотрели дорогие перстни на пальцах Борея и Палеолога.

— Ваш лживый император нам кое-что задолжал! — весело выкрикнул главарь отряда. — А потому, если вам дорога жизнь, снимайте ваше золото — оно будет платой за его предательство!

Латинянин жадно протянул руку, но пять телохранителей Борея метнули во врагов по дротику и вытащили мечи, Медведь уложил кистенями двух обнаглевших грабителей, еще трех заколол Александр. Они потеряли только одного солдата — оставшиеся крестоносцы в панике бежали. Константин Борей с мечом в руке все это время закрывал собой Дионисия, не пуская его вперед. Но в конце концов юноша поднял меч одного их убитых франков и тоже спрятал его под плащ.

Стоило, стоило торопиться!

В богатых квартала Константинополя, прилегавших к порту Юлиана, крестоносцы грабили дома. Из окон доносились вопли женщин — кого-то насиловали и убивали в эту зловещую ночь. На улицу выбежала юная девушка, за ней гнался пьяный франк. Она звала на помощь.

— Мы должны спешить! — сказал юноше Константин Борей. — Мы не сможем спасти всех!

Но Дионисий уже дрожал от гнева.

— Зачем мне нужна моя бесценная жизнь, если я проведу ее как последний трус?!

Ни Константин Борей, ни Александр не успели перехватить его — Дионисий метнулся в темноту улицы и оказался нос к носу с пьяным крестоносцем.

— В сторону! — зарычал тот, уже хватая девушку за разметавшиеся волосы. — Прочь!

Франк сам не успел заметить, как меч Дионисия пронзил его насквозь, а рука юноши отбросила его в строну — уже мертвого.

Грабители убили всю семью девушки, и она умолял взять ее с собой. Дионисий сказал, что без нее не двинется с места. Константину Борею ничего не оставалось делать, как выполнить его требование.

Пожар двигался по городу с востока. До Юлиановой гавани оставалось четверть часа быстрой ходьбы…

— Он еще здесь, но пламя помогает ему! — кричала Матильда, бешено глядя по сторонам, где всем правил огонь. — Если он уйдет, то сейчас! — Она потрясала сухими острыми кулачками, ее единственный левый глаз бешено вращался в орбите. — Мой господин, сейчас! Мы должны найти их! Должны, мой господин!

— Да заткнись же ты! — хрипел ей в ответ Вествольф, сдерживая боевого коня. — Откуда уйдут, говори!

— Он уплывет морем, мой господин, морем!

Герцог Вествольф понимал: Матильда права. Крестоносцы более не руководят Константинополем, как и его двумя императорами. Столица Византии разделилась, и теперь здесь один господин — его величество хаос! Но если тот, кого он ищет, попытается улизнуть от него, то из тех гаваней, что недоступны Бонифацию Монферратскому.

Приказа герцога Вествольфа дожидалась сотня всадников — отборных головорезов из тех, кто год назад грабил Зару.

— Забирайся в седло, — приказал он Матильде. — Едем немедленно! — И тотчас обернулся к бойцам. — Мне нужен юнец! Убивайте всех, кто старше сорока, убивайте всех женщин и детей, кто не понравится вам! Мне нужен только он! — Вествольф указал рукой в стальной перчатке в темноту ночных улиц. — Вперед!

Там, впереди, горел ночными огнями порт Юлиана. Сотни кораблей были тут! Одни принадлежали купцам, другие — патрициям, уносившим ноги. Третьи были наняты — и тоже для бегства. Паруса и паруса! Большие и малые! Толпы народу толкались тут — все бредили бегством. А на палубах матросы размахивали факелами, чтобы лучше было видно, где и чье судно.

— На флаге нашего корабля портрет Таис! — сказал Константин Борей. — Смотрите же на море — от этого зависит наше спасение! — Он встретился взглядом с Александром. — Я уверен, они уже ищут нас. Если увидите большой отряд латинян, то знайте — это наши враги, и они пришли за нами!

— Вон же они! — вскинув руку, ткнул пальцем в темноту кипящих улиц Медведь, и наручи его сверкнули золотисто-алым светом.