Читать книгу - "Хозяин Амура - Дмитрий Хван"

Начальник войсковой операции Гусак тяжелым взглядом провожал удаляющихся всадников противника. Выдержав паузу, он, выговаривая каждое слово, произнес:

— Разговор, стало быть, окончен… — и, повернувшись, окликнул трубача: — Юнпе! Труби атаку!

Гусак заранее обговорил действия отряда Волкова и минометной батареи при полном провале переговоров. Один из корейцев, приложив к губам трубу, вместо более привычных военных медных гонгов, принялся наигрывать нехитрую мелодию. Услышав ее, маньчжуры, что были чином попроще, стали то и дело оборачиваться на остававшихся до сих пор на месте переговорщиков. Что они еще хотели, эти недалекие варвары?

— Если они атакуют войско Саньта, то очень скоро об этом пожалеют, — нехотя проговорил Айжиндай, помощник гиринского фудутуна. — Там больше воинов, чем есть у этих глупцов.

— Стоит предупредить Саньту, — степенно кивнул даотай Дачэнь, совсем недавно назначенный на эту должность — советника цзянцзюня Гирина. — Отправь к нему гонца с сообщением о моем разрешении атаковать варваров, если они посмеют напасть.

Вскоре двое всадников отделились от группы и на рысях двинулись в сторону засевшего в орешнике тысячного полка селина Саньты.

— А гонцов они все же послали! — торжествующе воскликнул принц. — Видали?!

— Я не пойму, почему бы им не замириться? — проговорил Мирослав, когда с опушки леса также донеслись звуки трубы, сообщающие о том, что приказ принят. — Ведь так будет проще им самим!

— Учти, они еще до конца не приняли китайские ценности, — усмехнулся Ким. — Через пару десятков лет они вообще не стали бы с нами встречаться. Для них мы просто доставляющие всякие неприятности варвары, не стоящие лишнего слова. Я думаю, что майор Матусевич не совсем прав, желая достичь заключения договоров с маньчжурами.

Первые три мины прошелестели над головами сунгарийцев и упали за земляным валом, подняв в воздух клубы пыли. Следом за ними последовали еще и еще. С собою отрядом было взято полторы сотни зарядов — этого должно было с лихвой хватить для уничтожения маньчжурского городка. Три десятка мин было с химической начинкой, причем на этот раз концентрация отравляющего вещества была намного увеличена — враг не обойдется слезами, соплями и испорченными портками. Их приберегли для устрашения маньчжуров, если переговоры зайдут в тупик. Но сейчас они и вовсе провалились. Мирослав знал, что цинские чиновники способны «вести переговоры» месяцами, поэтому в определенный момент их стоило подстегнуть. Такой момент настал очень быстро.

Между тем над городком маньчжуров помимо пыльной взвеси появился и сизый хлорный туман. Не успевшая достичь открытого до сих пор прохода в лагерь, группа маньчжурских всадников, еле удерживаясь на гарцующих конях, не смела продолжить свой путь — в городке творилось нечто невообразимое, неописуемое. В нескольких километрах на северо-восток от городка маньчжуров, за земляные стены которого продолжали падать мины, наносившие тяжкий урон метавшимся в панике людям и животным, слышался лишь далекий сухой треск и гулкие хлопки разрывов.

Полк селина Саньты, командира полка знаменного войска, прибыл из чахарских земель в эти дикие земли данников империи — варварских племен солонов по приказу советника принца-регента Доргоня. Полковник знал, что от его солдат ждут того, чего не хватало прежним ополчениям, — стойкости и воинского искусства. Для этого были присланы и иезуиты, обитавшие при дворе столицы, прежде служившие империи Мин, а теперь и свергшей ее Цин. Поначалу Саньта согласился с Гон Салу, заморским военачальником, посоветовавшим советнику Дачэню укрыть свой лучший отряд в густом орешнике. Чужестранец полагал разбить воинство князя Сокола вне его речных крепостиц, где варвары якобы грозны безмерно. Он говорил, что, когда воины Сокола пойдут на приступ и увязнут перед фортецией, земляные стены которой не возьмут ядра варварских пушек, тогда селин и его полк должны будут атаковать врага в спину и уничтожить его, действуя совместно с крепостным гарнизоном. И Дачэнь, и Айджинтай одобрили этот план, поэтому Саньте ничего не оставалось, как также согласиться со словами чужестранца. Сейчас же воины, и несущие караул, и отдыхающие, косились на небо, словно пытаясь найти там источник далекого шума. Солдаты с непониманием и удивлением вслушивались в доносящиеся до них звуки, и в душе их зарождалась гнетущая волю растерянность.

Раскрасневшийся от обильного обеда и гнева, вызванного испорченным сном, селин Саньта появился у палисада из кольев и переплетенных между ними гибких прутьев, за которым располагалась передняя сотня, вскоре после того, как и до его ушей донеслись далекие звуки, похожие на взрывы глиняных сосудов, начиненных порохом. Наорав на развесивших уши офицеров (а те, в свою очередь, на воинов), он велел поднимать всю тысячу и готовиться к вероятной схватке с врагом, засевшим в зарослях напротив.

Между тем один из высших офицеров доложил Саньте о том, что ушедшие ранее воины, что должны были наблюдать за лагерем, не возвратились после того, как их смена ушла вчерашним вечером. Селин тут же отправил два десятка чахарцев разведать обстановку у городка — если это натиск противника, то его отряду нужно немедленно выступать. Возможно, караул пал в схватке с охотниками-лесовиками Сокола, поэтому он лично напутствовал офицера чахарцев.

— Обойди севернее, чтобы не наткнуться на врага, иди от поста к посту, — говорил Саньта, надевая с помощью слуги-китайца жилет с нашитыми на нем железными пластинами. — На выпасе возьмете коней. Вперед!

Приняв обеими руками стальной шлем, селин не успел надеть его на голову, как совсем недалеко разом грохнуло несколько разрывов — снова горшки с порохом! И тут же где-то впереди, в паре сотен шагов, раздался громкий треск, будто десятки пастухов щелкали своими кнутами. Саньта быстро нацепил шлем и вытащил из ножен тяжелую саблю. Издали донеслись вопли ужаса и боли, перемежающиеся с яростными криками сражающихся, — передовые отряды уже бьются с врагом! Саньта зарычал на офицеров:

— Собирать солдат в отряды! Живее же! Наступаем, на крепость напали!

Его уже окружили воины личной сотни, одни выставили вперед острия пик и трезубцы данджи, другие наложили стрелы на лук и внимательно оглядывались по сторонам. Саньта с гневом смотрел на остальных — многие бестолково носились по вытоптанной траве, опрокидывали котлы с едой, затаптывали костры да решительно вопили, готовясь к бою. Треск не прекращался, он становился все громче, его раскаты напоминали селину аркебузные выстрелы, но все же у аркебуз выстрел намного громче, он подобен грому! Полковой начальник оглянулся на торопливо раздувающих фитили аркебузир и немного успокоился, а через некоторое время его тысяча, чалэ, была готова к отражению атаки противника.

Непонятный треск становился значительно громче, но гораздо реже, крики также затухали, и вскоре стихло все. Саньта потрясенно вслушивался в тишину. Нет, как таковой тишины не было — птицы все так же беспокойно кричали, а в кронах деревьев гудел ветер, шелестя зеленой листвой. Было слышно, как возбужденно дышит стоящий рядом офицер, но сразу задержал дыхание, едва селин повернул голову в его сторону. Поскрипывали ветви деревьев, жужжал серый овод… Но впереди, за палисадом, была полная тишина, абсолютная! И оттого Саньте стало не по себе. Боясь себе в этом признаться, он сделал резкий жест рукой, отчего даже покачнулся.