Читать книгу - "Д`Артаньян, Гвардеец Кардинала. Книга 1 - Александр Бушков"

Кварталы Веррери получили свое название оттого, чтопримыкали к одноименной улице на правом берегу Сены. Сейчас уже невозможноустановить, улица ли создала кварталам дурную славу или все обстояло как разнаоборот, но безусловным фактом или, говоря языком науки, аксиомой является то,что и улица Веррери, и прилегающие к ней кварталы считались в славном Парижеименно тем самым местом, которое люди богобоязненные, добродетельные, робкиеили просто не отягощенные предосудительными привычками (либо деньгами на оплатутаковых привычек, обходившихся во все времена весьма недешево) предпочитали вовсякое время суток обходить десятой дорогой.

Однако д’Артаньян представлял им полную противоположность. Ввосемнадцать лет страшное для почтенных обывателей слово "порок"предстает чем-то отвлеченным от реальной жизни, а вот веселье привлекаетнесказанно. Кварталы Веррери при всей своей сомнительной славе обладали однимнесомненным достоинством – там было весело. За свои деньги человек могнезамедлительно получить все желаемые удовольствия, а от неизбежных сопутствующихосложнений сорвиголов вроде нашего гасконца спасали как бойкая шпага, так июношеское пренебрежение к опасности, что в сочетании являет собою взрывоопаснуюсмесь и позволяет человеку ни за что не угодить в малопочтенную категорию"легкой добычи".

Д’Артаньяна легкой добычей никто не считал, а потому онразгуливал, как завсегдатай, там, где королевские стражники рисковалипоявляться лишь плотными кучками, ощетинившись алебардами…

Впрочем, улица, куда он направил стопы согласно запискеПишегрю, считалась одним из пристойных мест – если только позволительноупотреблять подобные обороты по отношению к кварталам Веррери. Видимо, все делобыло в том, что она располагалась на некоем незримом пограничном рубеже, гдееще могли появляться без особых тревог решившие пощекотать нервы и поискатьприключений случайные визитеры…

Д’Артаньян, в отличие от залетных гостей, которых сразуможно было опознать по неуверенности во взгляде и поведении, по-хозяйски вошелв один из ничем не примечательных домов, лишенных каких бы то ни было вывесокили иных отличительных знаков, бросил ливр одноглазому привратнику,приветствовавшему его со всем возможным почтением, и вступил в обширнуюприхожую, где его радостно встретили бойкие и смазливые девицы – Лизетта,Мюзетта, Жанетта, Жоржетта, а также другие, чьи имена не сохранились дляистории. Всё это были девушки отзывчивые и приветливые, не обремененные никорсажами, ни чрезмерной чопорностью, – а потому без церемоний повисли нашее у гасконца, награждая звонкими поцелуями и прижимаясь так тесно, что межними и д’Артаньяном не смогла бы протиснуться и самая куцая мораль. И гасконец,и отзывчивые девицы с приятностью ощущали прикосновения пленительныхвыпуклостей – д’Артаньян считал таковыми те, что были даны девицам от природы,а для грациозных нифм, наяд, дриад и сильфид самой пленительной выпуклостью настатной фигуре юного гвардейца был карман, в коем лежал туго набитый кошелек. Вобщем, обе стороны были довольны друг другом.

Увы, на сей раз у него были более неотложные дела, и онпробился к лестнице на второй этаж через эту щебечущую стайку, щедро раздаваясеребряные ливры, а то и турские экю в ответ на просьбы милых созданий.

На втором этаже, в знакомой сводчатой комнатке, сиделивокруг стола трое приятелей по играм и кое-каким предосудительным похождениям –одноглазый шевалье де Пютанж, вынужденный не так давно покинуть одну из ротКоролевского Дома по не известным никому причинам, которые он сам объяснялподлыми интригами завистников, недавно прибывший из Нового Света граф (по егособственным заверениям) де Герлен, обогатившийся там пусть не золотом, нобесценным жизненным опытом, и мрачный во всякую погоду дю Буа, чье дворянствоиные полагали сомнительным, но не могли не признать, что гонора у дю Буа хватитна полдюжины шевалье.