Читать книгу - "Марь - Алексей Воронков"

– Я вижу, блаженствуешь? – заметив стоящего возле палатки с закрытыми глазами Володьку – тот подставил лицо солнцу и, чтобы сполна прочувствовать состояние счастья, медленно и глубоко дышал, – улыбнулся Руд. – Пойдем лучше прогуляемся. А то мы давно что-то с тобой не общались. За делами-то и поболтать некогда.

Он взял Володьку под руку, и они пошли вдоль вырубок, наслаждаясь пряными запахами осенней тайги.

– Теперь я понимаю, почему тунгусы не покидают свои места, – поделившись с товарищем мыслями о том, что человечество заблудилось в своем движении вперед, произнес Володька. Под ногами хрустели сухие ветки, нарушая идеальную тишину этих мест.

– И почему же? – раскуривая сигарету, спросил Рудик.

– Слышь, ты бы не курил… – попросил его Грачевский. – Чуешь, какой воздух? Ну вот…

Сам он тоже решил воздержаться от курева, хотя и его рука время от времени невольно тянулась к карману рабочих брюк, где у него лежал самый настоящий кисет с казенной махрой, выданной им в качестве пайка. Тот самый, что ему подарила Эльга, провожая его в дорогу.

Рудик бросает на землю недокуренную «козью ножку» и инстинктивно топчет ее каблуком.

– Ну так почему же? – не дождавшись ответа, снова произнес он.

– А потому, что в них одних еще осталось это чувство свободы, заложенное в нас природой! – торжественно произносит Грачевский. – У цивилизованных людей это чувство уже утрачено… Ну, скажем, почти утрачено, а у них нет…

Рудик хмыкнул.

– Думаешь, ты открыл Америку? – спрашивает он. – Я ж тебе давно говорил, что мы со своей цивилизацией пришли сюда убивать все живое.

Володька кивнул в знак согласия.

– Да-да, ты говорил… Но ведь… – Он некоторое время о чем-то думает. – Но ведь и без цивилизации нельзя. Вот скажи, ты можешь представить нынешнее человечество без телевизора?

Руд ухмыльнулся.

– Человечество, – говорит, – нет, а вот себя могу… Ведь я скоро уже как полгода не смотрю этот телевизор.

– Ну и как тебе?

– Вообще-то жить можно, – говорит Рудик.

– Так ведь жить можно и без зубной щетки, и без одеколона, без книг, даже без женского внимания, но ведь это ненормально…

Рудик как-то странно посмотрел на товарища.

– Я что-то тебя не пойму, – говорит. – То ты законченный романтик, готовый всю жизнь жить в глуши, то ты ратуешь за цивилизацию… Уж определись наконец, а то у тебя получается некоторое раздвоение личности.

Володька вздохнул.

– Раздвоишься тут, пожалуй… Знаешь, кем я себя ощущаю? – спрашивает он. – Законченным экзистенциалистом, только испорченным цивилизацией. Оттого меня и тянет в разные стороны. Конечно, свобода мне нужна, но вместе с ней и телевизор мне нужен, и книги, и тот же одеколон…

– А вот мне свобода, какой ты ее понимаешь, не нужна, – признается Рудик. – Я свободен только тогда, когда полностью погружен в изучение чего-то нового… Наука – вот моя свобода. Когда я ею занимаюсь, мне ни колбасы не надо, ни красивых шмоток, ни путешествий к теплым морям… Веришь, меня даже за границу в такие минуты не тянет, хотя я знаю, что большинство моих ровесников сходят по ней с ума. Но это все суета сует, это все бренное, а меня тянет к вечному… – Он делает паузу. – Но вот ведь какое дело… Я, как ни странно, хорошо понимаю и этих людей…

– Ты про тунгусов?

– Ну, конечно же… – кивает в ответ Рудик. – Потому что я уважаю их способ существования. Их наука – это природа, моя же – книги… Ну, естественно, опыты, эксперименты и все в этом роде. Мы должны мирно сосуществовать, понимаешь? Как с теми же марсианами, жителями иных галактик. Мы две части единого целого и не должны изменять это равновесие. Изменим – нам конец. И вообще тайга, вот эти все вольные просторы – это не то, о чем сегодня повсюду твердят, это не заповедник непуганых дикарей, а… – Он на мгновение задумался. – По большому счету это наш запасной парашют, который нам еще когда-то пригодится… Если хочешь знать, территория спасения. Именно здесь цивилизация попытается укрыться от грядущего апокалипсиса, когда она придет к своему тупику. – Он вдруг усмехнулся. – Но это продлится недолго, – говорит. – Инстинкт агрессии, инстинкт разрушения и здесь сделает свое черное дело… Кстати, – обращается он к товарищу, – я вижу, и ты потихоньку прозреваешь. Думаю, завтра ты вообще откажешься от мысли завоевывать тайгу… – Он делает попытку закурить, но наталкивается на строгий взгляд Грачевского. Вздыхает.

– Да не вздыхай ты, не вздыхай, – хлопает его по плечу Володька. – Разве тебе не приятно напоследок подышать чистым воздухом? А то ведь скоро тут такое начнется! Одним угаром начнем дышать…