Читать книгу - "Тайны черных джунглей - Эмилио Сальгари"

Бросив на стол деньги за обед, трое индийцев покинули нищую харчевню и через площади, начинавшие пустеть из-за дневной жары, направились вдоль берега Ганга, стремясь держаться в тени больших деревьев, образовавших здесь прекрасные аллеи.

Пройдя центральную и самую многолюдную часть Калькутты, так называемый Белый город, они поднялись вверх к северной ее части и углубились в индийский город, грязный и убогий, но при этом и живописный, поскольку именно там находятся старинные постройки и красивые пагоды, посвященные Браме, Шиве, Вишну, Парвати и всем другим божествам, почитаемым индусами.

Здесь не увидишь блестящих экипажей или богатых носилок с шелковыми занавесками, здесь нет дворцов, нет широких и чистых мостовых; а вместо этого хаотическое скопище лачуг, бараков и хижин, осененных тощими деревцами, путаница грязных, кривых и зловонных улиц, где возятся в пыли сотни голых и вечно голодных ребятишек, куда слетаются, точно на свалку, птицы-падалыцики, ковыряя своими огромными клювами уличный мусор.

Пройдя несколько таких улиц, старый туг остановился на площади, где гордо возвышалась среди всей этой нищеты большая красивая пагода, увенчанная куполом и украшенная ажурным зубчатым карнизом, легким, как кружево. Мок поднялся по широкой лестнице, ведущей к входу в пагоду, и остановился перед каким-то индийцем, сидящем на верхней ступеньке.

— Вот факир, — сказал он Тремаль-Найку и Хидару.

При виде его Тремаль-Найк едва удержал гримасу отвращения.

Это был не человек, а скелет. Его пергаментное лицо, заросшее густой неухоженной черной бородой, доходившей ему до пояса, было покрыто причудливой татуировкой, красной и черной, а на лбу было несколько грязных полос, прочерченных пеплом. Его длинные волосы, никогда не знавшие ни расчески, ни ножниц, образовывали настоящую гриву — раздолье для насекомых. На теле, страшно худом и почти голом, не было ничего, кроме узкой набедренной повязки.

Однако самое главное, что вызывало отвращение, была его левая рука; почти отмершая и парализованная, иссушенная до кожи и костей, она была прижата к груди в каком-то искривленном положении. В эту руку крепко связанную полосками кожи и сложенную так, чтобы образовать сосуд, фанатик положил землю, посадил маленький священный мирт, который и вырос тут, как будто он в горшке.

Никогда не подстригавшиеся ногти факира сначала согнулись, а потом вросли в руку и теперь выходили, как когти дикого зверя, сквозь ладонь.

Этот несчастный не был обычным факиром, каких немало водится в Индии: он принадлежал к тому их разряду, который, до индийским поверьям, считается божественного происхождения. Индийцы убеждены, что эти факиры живут тысячу лет, ничем не питаясь, что, будучи брошены в огонь, они не горят, а в воде не тонут, за что их уважают и почитают, как сверхъестественные существа.

— Нимпор, — сказал старый туг, почтительно склонившись к факиру, который оставался неподвижным, точно не замечая стоявших перед ним людей. — Кали нуждается в тебе.

— Моя жизнь принадлежит богине, — отвечал факир, не поднимая глаз. — Кто тебя послал?..

— Суйод-хан.

— Сын священных вод Ганга?..

— Да.

— Чего ты хочешь?..

— Чтобы ты помог нам,

— Что нужно сделать?

— Найти человека. Он наш смертельный враг. Мы должны убить его, или же он уничтожит наших братьев на Раймангале.

Дрожь пробежала по бесстрастному лицу Нимпора.

— Кто же осмеливается идти на Раймангал?

— Капитан Макферсон.

— Он!.. Это решено?

— Да, Нимпор.

— И ты хочешь знать, где находится капитан?

— Да, и как можно быстрее.

— Когда?

— Сегодня вечером.

— Он не в своем доме?..

— Никто этого не знает, — отвечал Мок.

— Я выясню.

— Каким образом?

— Сегодня вечером будь перед домом.

— А потом?..

— Остальное тебя не касается. А теперь уходи: Вишну призывает меня на молитву.

Факир с усилием поднялся и, повернувшись к ним спиной, вошел в пагоду, держа все время на весу свою руку.