Читать книгу - "13-й демон Асмодея. Том 2 - Алексей Игоревич Ильин"

сестрёнку, прижав её к себе. — И он сделал тебе предложение вот так, без пафосного официоза, потому что понял, что с твоей стороны это настоящее. Если бы дело было только в том, что он цесаревич, ты ему мочу каждый день не измеряла бы и профилактику пролежней не проводила. Он у тебя не дурак, знаешь ли. Твой Дима вообще какой-то слишком совершенный. Меня даже иногда тошнит от него, — признался я Ольге, а она глухо рассмеялась, уткнувшись мне в плечо, и одновременно негромко всхлипнула.

— Дима просит тебя пройти к нему. Как только мы услышали, что ты с дамой из контроля сцепился, — наконец сказала она, отстранившись, — я и выскочила на крыльцо, чтобы тебя догнать. А тут такое…

— Ну, пошли, послушаем, что нам твой уже официальный жених скажет, — и я подтолкнул её к двери. Всё-таки хорошо получилось. Ольгу сейчас в хирургической пижаме с нелепой шапочкой на голове за аристократку только с самого большого перепоя можно принять. Так что Зайцева всё правильно поняла: какая-то медсестричка выскочила послушать завывания молодого доктора и стала свидетельницей очень компрометирующей сцены. То-то свалила, не разбирая дороги!

Тем временем мы подошли к Диминой палате. Ольга приоткрыла дверь, но не вошла в палату, а, пропустив меня, отправилась по своим делам. Понятно, Дима попросил оставить нас наедине. Даже интересно, о чём он хочет поговорить? Надеюсь, надолго это не затянется. Мне ещё Тенабру на свет божий из Ада вытаскивать. То, что цесаревич вызвал меня на разговор, от которого я при любом желании не смог бы отказаться, никоим образом не отобразилось на моём желании провести ритуал, чтобы всё-таки попытаться выяснить, что же забыл здесь Вельзевул.

— Я слышал, ты столкнулся с контролем? — он уже довольно уверенно сидел в постели, не испытывая при этом сильного дискомфорта.

— Это было эпично, — я упал в кресло, стоящее рядом с кроватью. — Ты представляешь, эта Зайцева рубаху на мне порвала.

— Какой кошмар! — Дмитрий хмыкнул, но практически сразу стал очень серьёзным. — Не беспокойся, скоро нравственный контроль перестанет существовать.

— Прости, что? — я сел очень прямо и демонстративно поковырял в ухе. — Я не расслышал. Ты сказал, что контроль скоро распустят?

— Да, — просто ответил Дмитрий. — С разрешения и при полной поддержке отца я провожу подготовку к нескольким весьма существенным реформам. Одной из них будет ликвидация нравственного контроля. Он на мгновение задумался, а потом продолжил: — Я долго исследовал этот вопрос. Поверь, он не родился с бухты-барахты. Несколько видных учёных проводили исследования по моей просьбе. В общем, мы пришли к выводу, что количество одарённых людей должно увеличиваться, потому что мы вымираем. Да и кровь нужно обновлять гораздо чаще, чем это делается сейчас. В общем-то, после этой поездки я должен был предоставить отцу вариант приказа о ликвидации контроля и органов соблюдения контроля, а также новые положения по поощрениям к смешанным бракам.

— Твою мать! — только и смог проговорить я, глядя на цесаревича и глупо хлопая при этом глазами. — А твоя такая запланированная поездка, о которой кроме тебя никто не знал, как-то связана с этими реформами? После услышанного я ни за что не поверю, что ты только со мной захотел поговорить и проверить, как были освоены имперские средства на новый физиокабинет, — я говорил, не отрывая пристального взгляда от Дмитрия.

— Отчасти. Последний, так сказать, штрих. Но в любом случае цель нашей поездки достигнута не была. Хотя это никоим образом не повлияет на доклад императору, который уже, как я надеюсь, моя команда ему предоставила, — немного подумав, ответил цесаревич.

— Вот ты ни хрена не помогаешь тому же князю Безносову вычислить тех, кто на тебя покушается, — мне захотелось побиться головой о ближайшую стенку. — Признавайся, кого ты ещё хотел прищемить? Особенно удели внимание тем, кто имеет почти неограниченную власть, как существующий уже несколько столетий контроль!

— Ну-у-у, — протянул Дмитрий и потупился. — Так кардинально только нравственный контроль. Но реформы будут проводиться так или иначе во всех ведомствах.

— И полетят шапки, возможно, вместе с головами, — я всё-таки встал, подошёл к стене и легонько стукнулся об неё лбом. — Просто отлично! Уж лучше бы нас на пустоши сожрали, тогда мы хотя бы знали, кто это сделал. И да, наверное, тебе нужно точно узнать, предоставили ли твои люди доклад императору или решили отложить эту работу до твоего выздоровления ну или гибели. Тут кто на что рассчитывает, конечно, и на какие деньги живёт в роскоши.

— Мы всё уже проверяем, — ровно проговорил цесаревич.

— Ну и молодцы. А меня внезапно очень умная мысль посетила: может, тебе самому в столицу отправиться? Невесту отцу представить, доклад лично озвучить, долечиться уже в нормальных условиях? — я в который уже раз попытаться воззвать к голосу разума Дмитрия и вышвырнуть того подальше от Аввакумово. Потому что я сейчас начал реально осознавать весь масштаб проблемы, отголоски которой накроют этот бедный Аввакумовский куст по полной.

— Нет, это исключено. Я больше не хочу поднимать эту тему, — отрубил он, прямо посмотрев мне в глаза.

— Хорошо. Ольга знает?

— Про реформы? — спросил Дмитрий осторожно. — В общих чертах. Но про роспуск контроля я ей не говорил.

— Скажи. Я тебе как друг советую. Она обязана знать, что ты сейчас просто мишень ходячая для очень многих. Не удивлюсь, если парочка ведомств уже скооперировалась. И вот именно сейчас я почти уверен, что те приправы в креветках для твоего дядьки появились в поезде совсем не случайно.

— Я не думаю… — Дмитрий даже немного растерялся.

— И не думай, — я похлопал его по плечу. — Только знай, если она и после этого тебе кольцо в морду не швырнёт, значит, действительно любит. — А я, пожалуй, домой пойду нервы успокаивать.

У меня оставалось ещё десять минут, чтобы воспользоваться ритуалом призыва. Воровато оглядевшись, я прошёл в буфет и, покопавшись в ящиках, достал всё необходимое. Если судить по вкусу больничной еды, для её приготовления используют не только соль и перец.

Так, все специи и нужные травы есть, даже свечи нашлись в одном из ящиков вместе с огромными ножами. Ими здесь хлеб резали. Всю булку просто раз, и половинки отлетели. Осталось только металлическую тару найти, где всё это