Читать книгу - "Башмаки на флагах. Том 3. Графиня фон Мален - Борис Вячеславович Конофальский"

— Хорошо, — отвечает он и уже говорит подошедшим к нему и Мильке Максимилиану и Фейлингу: — господин Фейлинг, приготовьте доспех, а вы, Максимилиан, оседлайте моего гнедого со звездой.

— Конь уже осёдлан, кавалер, — отвечает Максимилиан.

— И доспех я уже из ящика достал, — говорит Фейлинг.

Всё это было весьма удивительным, не иначе как к его пробуждению всё уже было готово. Мильке всё это устроил. Проворен, хитрец. Видно, это будет какой-то важный смотр.

А Фейлинг уже несёт раскладной стул: садитесь, господин полковник. Гюнтер несёт молоко с мёдом, Максимилиан достаёт стёганку и кольчугу из ящика с доспехами.

Всё у них уже готово. Ладно. Он посмотрит, что они все задумали. Солнце уже выходит из-за тумана на западе.

Волков садится на стул, а знаменосец и оруженосец начинают надевать на него доспехи. Денщик тут же, помогает им. И самое странное, что и Мильке никуда не уходит. Стоит в пяти шагах и за всем наблюдает. А из лагеря уже выходят первые колонны, чтобы строиться в поле. Уже не в шутку, не в разминку рук, одни барабанщики выбивают дробь «в колонну стройся», другие бьют «бодрый шаг». Как всегда звонко и неожиданно взревела труба. Совсем недалеко. Странно всё это. Необычно. Но кавалер не спешит с расспросами. Он просто готовится к смотру.

Солнце уже поднялось достаточно высоко, его гвардия ждала его уже верхом, знаменосец со знаменем и оруженосец тоже оба на конях, Волков на коне. Всё готово. Мильке исчез ещё до того, как он сел в седло. Все солдаты со своими офицерами уже покинули лагерь. Барабаны бьют «готовься» на южном поле.

— Полковник, — говорит Максимилиан, — нас, кажется, уже ждут.

— Ну так едем, — отвечает Волков и даёт лучшему своему коню шпоры.

На поле вышли все, кто был в лагере. И Брюнхвальд, и Эберст, и Кленк, и фон Реддернауф, и Роха с Рене. Но вот что действительно удивило Волкова, это даже не то, что приехал из-за реки, из построенного им лагеря, Хайнквист, а то, что с ним приехал и капитан его артиллерии Пруфф.

«Что они все затевают? Даже Пруфф бросил пушки?»

Солдаты при полном вооружении, офицеры в самых лучших доспехах и одежде. Построились все в огромное «каре» без одной «стенки», посреди «каре» стол зачем-то поставлен. У стола стоят старшие офицеры. Брюнхвальд, Эберст, Кленк и Мильке.

Барабаны, как он появился у первых линий солдат, стали бить изо всех сил «готовься». Трубы взревели, играя сигнал: «внимание, услышать всем». Солдаты застучали о кирасы оружием.

Волков остановился, стал оглядываться. За ним встала вся колонна из его охраны.

— Вам надобно к столу, — чуть поравнявшись с ним, говорит ему Максимилиан.

Волков глядит на него с осуждением, ему не нравится, что его знаменосец знает, что происходит, а он нет. Тем не менее, он едет вперёд, как и предлагал ему Максимилиан. Подъезжает к столу.

К нему тут же подбегает Мильке и говорит:

— Господин полковник, вам придётся спуститься с коня.

— Слезть с коня? — Волков ещё больше озадачен.

Он глядит на Брюнхвальда, а тот кивает: спускайтесь, спускайтесь, друг мой. А барабаны бьют. Солдаты гремят оружием и доспехами.

Волков не любит участвовать в том, что ему неведомо или непонятно. Но, кажется, все собравшиеся, включая и солдат, ждут, что он слезет с коня. Да и Брюнхвальд со всеми заодно. Он нехотя перекидывает ногу. Мильке не побрезговал, подбежал, учтиво придержал ему стремя.

Полковник слез с коня. И тут шум стал стихать, барабаны, как по команде, смолкли. А тут Мильке подошёл к столу и заорал так, что было слышно во всех полках, даже в последних рядах:

— Рыцарь Божий, Иероним Фолькоф, фон Эшбахт, коего многие прозывают Инквизитором и Дланью Господней, говорю вам, что все солдатские корпорации вверенных вам полков, все корпорации ландскнехтов, что стоят тут на поле, все корпорации кавалеристов и корпорация артиллеристов приняли решение, которое было единогласно одобрено и советом офицеров…

Тут Мильке сделал паузу и поглядел на Волкова, чтобы видеть реакцию кавалера. И уж после продолжил так же громко, как и начинал:

— И решение корпораций солдатских таково: Рыцарь Божий, Иероним Фолькоф, фон Эшбахт, пусть произведён будет в чин генеральский. Ибо другого генерала нет, а полковнику войском с другими полковниками командовать несподручно.

При этих словах Мильке откинул материю со стола и взял с него ленту белоснежного шёлка с золотым позументом, скреплённую на концах золотой брошью.

Волков даже ещё не понял, что происходит, а Максимилиан бросил перед ним на землю подушку и тихо сказал:

— Встаньте на колено, кавалер.

Полковник растеряно взглянул на своего знаменосца и просьбу того выполнил. Не без труда поставил колено на подушку. Сказать, что он был удивлён, было бы мало. Он был поражён такой неожиданностью. И лишь одна мысль была у него в голове: не сочтут ли меня самозванцем? Патента хоть от какого-нибудь государя у меня нет на такой чин. Точно обзовут самозванцем.

А тем временем Брюнхвальд, Эберст и Кленк взяли у Мильке эту ленту и, неловко все вместе неся её, подошли к Волкову. Остановились.

— Поднимите правую руку, господин полковник, — говорит ему Мильке.

Волков послушно поднимает правую руку, а офицеры через неё надевают ему ленту, не расстёгивая брошь.

— Вставайте, — говорит Мильке, — скажите, что благодарны корпорациям.

Удивление, вернее обескураженность, что поначалу овладела им, проходила, он бы не был хорошим бойцом и командиром, не умей он брать себя в руки. Опираясь на руку Максимилиана, он встаёт:

— Добрые люди, спасибо вам за оказанную честь. Уж не опозорю ваш дар, — он разглаживает ленту на груди, — ни трусостью, ни каким другим бесчестьем. И не будет у меня дара более ценного, чем ваш. Храни вас Бог!

Мильке машет рукой. И взревели трубы, застучали барабаны, грохот доспехов и железа понесся над полем вместе с криками:

— Эшбахт! Длань Господня! Эшбахт!

Офицеры стали к нему подходить и кланяться, поздравлять его. А Волков всем жал руки, всех обнимал, даже тех, кем по делам их доволен не был.

— Это вы придумали? — спросил он тихо, когда обнимал Карла Брюнхвальда.

— Рад бы сказать, что я, — отвечал тот, — но не привык присваивать чужие заслуги, то штабиста вашего нового затея. Ещё в первый день, как он поступил к вам на службу, стал говорить, что полковнику другими полковниками командовать нельзя. Всякий раз может склока случиться. И он прав.

— Думаете, не зря я взял молодца этого на