Читать книгу - "Странствие Кукши за тридевять морей - Юрий Вронский"

Возле святой Софии толпятся жители Царьграда, пришедшие поглазеть на варварских князей Оскольда и Дира. Любопытных так много, что все не поместились в соборе. Среди толпы зевак и гвардеец Георгий-Кукша. Люди поднимаются на цыпочки, толкаются, взгляды всех устремлены на главные врата. Наконец раздаются крики:

– Выходят, выходят! Вон они!

В церковных вратах появляются варварские князья. Один из них небольшого роста, черноволосый, похожий на жителей юга, другой высокий и белокурый, по облику настоящий северянин. Шлемы князья держат в руках, но сразу по выходе из крытого притвора надевают их на головы. На князьях синие корзна^[87] с малиновой подкладкой. Князей сопровождает вереница воинов, все они тоже при выходе покрывают головы шлемами. Странно видеть воинов в шлемах, но без мечей, копий, щитов и прочего. Безоружный воин словно стрекоза, у которой оборваны крылья.

Кукша всматривается в лица князей, они кажутся ему знакомыми. А князья меж тем приближаются, вот они проходят рядом, и Кукша узнает в них Хаскульда и Тюра.

С этого мгновения Кукша теряет покой. Ведь Хаскульд и Тюр приплыли из Тавроскифии, а там его родина! Они княжат в Тавроскифии и, конечно, возвратятся туда же. Не посылает ли ему добрый распятый Бог возможность вернуться на родину за то, что он принял Святое Крещение?

Надо скорее повидаться с Хаскульдом и Тюром, не век ведь они будут прохлаждаться в Царьграде! Однако Кукша не решается отправиться к ним в одиночку, ему неизвестно, что они думают о его исчезновении в Луне и о гибели Свана. На всякий случай он берет с собой своих друзей Страшка и Некраса – не станут же викинги, ищущие мира с царем, убивать троих его гвардейцев.

Страшко и Некрас тоже мечтают вернуться на родину, но византийские цари не любят отпускать наемников и чинят препятствия тем, кто хочет уехать. Обыкновенно варвары, состоящие на царской службе, до того привыкают к беззаботной жизни в Царьграде, что забывают о родном доме. Накопив денег, они женятся и навек остаются среди греков. Однако Страшко ни о чем, кроме родного дома и Волхова, думать и говорить не может, а Некрас всегда думает и говорит то же, что и Страшко.

По дороге к русским кораблям Страшко рассказывает:

– Вечером лягу спать, глаза закрою и мечтаю: течет Волхов наш полноводный, а на берегу мовни рубленые стоят. И самая большая мовня – наша. И в ней дело, тятя и дядья. Хлещут друг друга вениками без жалости, сыплют шутками-прибаутками. Я еще маленький, а туда же. Помню, выскакивает дедо из мовни и меня на руках выносит. А дело осеннее. Кидает он меня в студеную воду, как щенка, а я еще плавать не умею. Без мала утонул. Воды я тогда нахлебался – еле отходили. И зимой не хуже. Дедо, бывало, учит меня в снегу крутиться, сам красный, что твоя малина спелая! А тут даже снегу путем не бывает… Да как же без снегу-то?

– Что правда, то правда, – откликается Некрас, – без снегу никак нельзя.

Страшко и Некрас уже рассказывали Кукше, как они очутились в этой бесснежной стране. Несколько лет тому назад они приплыли с товаром в Корсунь, а там толстый красивый грек, складно говоривший по-словеньски, расписал им прелести жизни в Царьграде и предложил наняться на службу в царскую гвардию. Друзья, не долго думая, согласились – кому неохота новых краев посмотреть, хлебнуть незнакомой сладкой жизни?

– Толстый грек не обманул, – говорит Страшко, – все так и есть, как он сказывал. Однако посмотрели, погуляли, пора и честь знать. Дома нас, небось, заждались! Только, сказывают люди добрые, не любит царь отпускать своих гвардейцев: ведь надо на их место где-то новых брать, да пока узнают службу… да то, да се… Словом, может, твои друзья и нас заодно прихватят?

И вот все трое сидят в княжеском шатре. Здесь же, кроме Хаскульда и Тюра, присутствует еще несколько воинов, иные из них знакомы Кукше. В черной бороде Тюра появились серебряные нити, а Хаскульд как будто и не изменился, только весь его облик стал еще более властным. Оба не скрывают изумления и радости при виде Кукши, хотя викингу и подобает сдержанность. Когда проходят первые мгновения удивленных громких возгласов, наступает очередь рассказов. Гости и хозяева сидят на корабле, пьют темно-красное греческое вино и беседуют.

Кукша рассказывает Хаскульду и Тюру, как он потерял Свана во время разгрома Луны. Не найдя его, он решил вернуться на корабль и в лодке уснул, точно усталый берсерк. Его унесло в море, где он был подобран сарацинами. Сарацины дважды продавали его, и так он оказался в Царьграде.

Тюр в свою очередь рассказывает, что после разграбления Луны они с Хаскульдом пережили еще немало приключений, побывали во многих краях, вернувшись же в Норвегию, помирились с Кукшиным другом конунгом Харальдом, а после вступили в дружину ютландского конунга Рюрика, которого позвали княжить те же племена, что прежде платили дань Одду Стреле.

Одд Стрела хотя и был доблестным вождем, однако плохо кончил – его данники возмутились против него, перебили всю его дружину, а самого привязали к двум пригнутым деревьям и, отпустив их, разорвали пополам. Кукша помнит, небось, как он ударил Одда ножом? Хаскульд понял тогда этот знак судьбы, и они вовремя покинули ладожского конунга. После гибели Одда Стрелы викинги, вспоминая Кукшу, называли его Вещим.

Рюрик сперва княжил в Ладоге, а потом ему удалось осуществить то, о чем мечтал Одд, – завладеть Хольмгардом. Хольмгард – это торговый город при истоке Волхова из Ильмень-озера. Местные прежде называли его Словеньск, а после того, как Рюрик построил там новую твердь, стали называть Нов-город.

Хаскульд и Тюр отпросились у князя Рюрика в поход на Царьград, а по дороге захватили Киев и стали в нем княжить.

Нынешней весной в Корсуне^[88] побывали киевские торговые люди и узнали от корсуньских жителей, что греческий царь со всем своим войском недавно переправился из Царьграда через узкое Царьградское морю на другой берег и отправился в поход против сарацин. Из такого похода он скоро не воротится…