Читать книгу - "Помор - Валерий Большаков"

День прошёл спокойно, горизонты были чисты. Фёдор с Медденом отлёживались, Ларедо пропадал до вечера, а когда вернулся, то приволок с собою тушку молодого оленя, совсем ещё телёнка.

— Лучше лекарства не придумать, чем бульон из свеженины, — сообщил он, — особливо после ранений. Кровь сама прибавляется в жилах!

А с утра пришлось-таки устраивать похороны — негоже было держать мертвых бандитов рядом с домом, уж больно смердели. Да и не по-христиански как-то…

Трупы сволокли в промоину и предали земле — обрушили на них рыхлый песчаный склон. Аминь.

Часа в три пополудни за холмами поднялась туча пыли — подходило стадо. Как ни худо было Чуге, но он таки возрадовался да возгордился — его ковбои гнали его коров.

Понять чувства Фёдора мог только бедняк, сам приложивший силы к тому, чтобы вырваться из нищеты, и вот, на каком-то этапе своих трудов, заметивший, что уже не беден, что первый шаг к состоятельности сделан, и теперь вся задача лишь в приумножении скромного капитала. Стало быть, верным оказался избранный путь, и все усилия, все утраты — не зря!

Фёдор с Семёном отправились навстречу бакерам и помогли загнать коров на верхнее пастбище — то самое, что схоронилось за Бутылочным Горлышком.

— Почтение, мосье Чуга! — провопил Фима, серый от пыли. — Пятьсот с лишним голов, герефордская порода!

— Почём брал? По червонцу?

— Это больно! Гомес уступил по пятёрке за голову! Упитанные однолетки, всё как положено.

— Сойдёт для начала.

Лишь теперь он заметил, что у Захара рука висела на перевязи. А тут и чей-то фургон подкатил.

— Только не говори, — сказал Фёдор Гирину, — что это тебя бурёнка забодала.

— Не буду, — хмыкнул Захар. — Сцепились с вакеро Суноля. Подстрелили парочку особо упёртых и разъехались.

— Натурально, — кивнул Иван.

— А это кто? — кивнул Чуга на подъезжавший фургон.

Гирин закряхтел смущённо.

— Да вот, понимаешь, сложности у людей… — забубнил он. — У дона Гомеса дом спалили и сына старшого ранили, вот мы их и зазвали к нам — пущай отсидятся хоть…

— Ну и правильно, — сказал Фёдор.

Пожилой мексиканец, одетый не без лоска, с редкой проседью в чёрных волосах, с лицом смуглым и чеканным, словно рубленным из дерева, тяжело спрыгнул с козел. Шляпою сбив с себя пыль, приблизился к Чуге.

— Буэнас диас, сеньор! Не приютите ли погорельцев? — спросил он, криво усмехаясь. — По-соседски?

— Об чём разговор! — Федор крепко пожал сухую и сильную руку дона. — Располагайтесь, конечно. Гонт вас прижал?

— Суноль, паскуда!

— Один чёрт…

Поклонившись сеньоре Гомес, опиравшейся на руку бледного юноши с перевязанной головой, Чуга отошёл к своим.

— Короче, так, — сказал он. — Гонт затеял всю эту музыку, вот пусть и попляшет теперь…

— Имею задать парочку вопросов, — поднял руку Беньковский, поглядывая на Сёму, принявшего очень важный вид. — Гонт таки сделал скандал?

Исаев самодовольно улыбнулся.

— Или вы думаете, шо вы не опоздали? — сказал он. — Так я вам скажу, шо таки да. Мы немножечко разлили твоё озеро…

Фима показал Сеньке кулак и раздельно проговорил:

— Я шо, тихо спрашиваю? Или ты говоришь мине, шо тут случилось, или я гэпну^[139] тебе у морду со всей моей любовью!