Читать книгу - "Вельяминовы. Время бури. Книга первая - Нелли Шульман"

– Дуче подписывает соглашение с Германией, – горько подумала Лаура, – без войны не обойтись…, – она обвела глазами прибранную гостиную. Констанца, в шелке мышиного цвета, устроилась на диване, погрузившись в тетрадь с вычислениями. Тони укладывала в серебряное ведерко бутылки шампанского. Лаура предполагала, что теперь она поедет в Токио. Девушка не знала, как сказать об этом отцу:

– Разберусь. Есть телеграф, в конце концов, есть почта…, – из Рима Лаура писала Джованни аккуратно, каждую неделю.

– Если и Япония присоединится к пакту, – присев рядом с Констанцей, Лаура вынула тетрадь из ее рук, – столкновения не избежать. Британия остается одна, хотя есть французы, чехи, поляки, наши союзники. Американцы не помогут, они не вмешиваются в европейские дела, – Констанца возмутилась: «Я только начала считать!»

– Вечеринки, – со значением сказала Лаура, – устраивают, чтобы танцевать, Констанца. Веселиться…, – она отнесла тетрадь в спальню кузины. Девушка пробормотала: «Я и танцевать не умею».

К облегчению Констанцы, ее никто не приглашал. Вечер она провела на диване, со знакомым юношей, мистером Тьюрингом, соучеником Маленького Джона, обсуждая тензорное исчисление и работы Эйнштейна.

Лаура передала ей бокал шампанского, но Констанца, даже на семейных обедах, не пила ничего, крепче воды. Ей не нравился вкус спиртного. Она пожимала плечами:

– Почему я должна пить то, что мне неприятно?

Как и обещала Тони, юноши принесли виски. Леди Холланд играла на фортепьяно свинг, все танцевали, а потом к инструменту села Лаура. Джон никак не осмеливался пригласить ее. Юноша решил:

– И не надо. Я буду в Лондоне, она тоже…, – поток темных, мягких волос падал на узкую спину. Кузина немного покачивалась, в такт музыке. Джон помнил ноктюрн, его часто играла тетя Юджиния. Леди Кроу говорила, что это была любимая музыка бабушки Марты. Гостиная затихла, мелодия вырывалась в открытые окна.

Сидя на подоконнике, Джон полюбовался тусклыми звездами. Улицы опустели. На противоположной стороне, он заметил какого-то прохожего, высокого, в твидовом костюме и кепи.

– Просто скажи ей, что ты хочешь с ней встретиться, – велел себе Джон:

– Перед портретом бабушки Тео, в Национальной Галерее…, – девушка опустила веки, длинные пальцы бегали по клавишам.

– Она со мной не танцевала, – Джон разозлился:

– Конечно, не танцевала, дурак ты этакий. Ты ее не приглашал. Она только одно танго и танцевала, с Наримуне. Она очень хорошо двигается…, – после танго Лаура и Наримуне уселись куда-то в угол. Юноша хмыкнул:

– Они на японском языке говорят. Наримуне здесь его почти не использует, только со своим наставником, ориенталистом. Они родственники, и довольно близкие…, – им с Наримуне надо было рано уходить, каждое утро они занимались греблей. Собравшись с духом, Джон отвел Лауру в сторону. Смуглые щеки кузины раскраснелись. Юноша откашлялся:

– Лаура, я в Лондон собираюсь. Может быть, сходим в Национальную Галерею?

Большие, темные глаза кузины блестели. Наримуне, вежливо попрощавшись, ждал на лестнице. Джон услышал из гостиной голос сестры:

– У нас еще несколько бутылок виски, предлагаю сыграть в правду или действие!

Джон успокоил себя:

– Констанца спать отправилась, ничего с Тони не случится. Одни девушки остались. Мы последними из юношей уходим.

Лаура кивнула: «Я на следующей неделе в Лондон возвращаюсь. Позвони мне, Джон». Юноша спустился по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, что-то насвистывая:

– Скажу ей, что она мне давно нравится, что она…, – Наримуне открыл дверь на улицу. Джон поинтересовался: «Как тебе кузина Лаура?»

– Очень достойная девушка, – коротко ответил граф. Замотав шею шарфом, кузен сунул руки в карманы пиджака. Больше от него Джон ничего не добился.

Тони проснулась от головной боли. В гостиной было темно, она услышала чье-то сопение. Девушка, с трудом, слезла с дивана, оправив измятое платье. Наступив на пустую бутылку, Тони, вполголоса чертыхнулась. К горлу подступила тошнота. На ковре виднелись очертания спящих людей. Тони смутно помнила, что Лаура пошла, спать, а она с подругами начала соревноваться, кто залпом выпьет больше стаканчиков с виски.

Тони добралась до ванной:

– Виски, шампанское, вино, кто-то принес эль…, – голова гудела. Едва удержавшись на ногах, Тони подергала ручку ванной. Дверь, изнутри, закрыли на защелку. Тони не хотела выяснять, что происходит. Она, на ощупь, добралась до кухни. В раковине громоздились грязные тарелки. Пахло табаком, потом, духами. Тони увидела в углу лужицу подсыхающей рвоты. Девушку едва не стошнило. На столе стояла недопитая бутылка виски:

– Прополощу рот. Я зубы не почистила, перед тем, как на диван упасть. Виски все дезинфицирует, – часы пробили два ночи. Она отхлебнула виски. Девушку едва не вывернуло.

– На улице никого нет, – сказала себе Тони, – я подышу воздухом, все пройдет…

У нее не было сил надеть туфли. Тони босиком, спустилась вниз, в лицо ударил свежий ветер с реки. Она согнулась вдвое. Девушку начало тошнить, прямо на углу дома. По ногам потекла теплая жидкость. Тони поняла:

– Я никогда так не напивалась, даже на первом курсе…, – она закашлялась, виски рванулось вверх. Тони ощутила у себя на плече чью-то крепкую руку:

– Тихо, тихо, – сказал незнакомый голос, – сейчас вам станет лучше…, – Тони икнула. Ее опять вырвало, перед глазами все плыло.

– Я вас отведу домой, мисс, – предложил незнакомец. Тони ткнула рукой куда-то наверх:

– Я здесь, здесь живу…, – к ее губам приложили флягу. Тони, невольно, глотнула. Жидкость обожгла ей горло, в голове опять зашумело.

– Пойдемте, мисс, – ее подтолкнули, Опершись на его руку, девушка блаженно, пьяно закрыла глаза.

Сквозь сон, Тони услышала шуршание дождя. Протянув руку, она попыталась найти рядом коробочку папирос. Тони всегда клала их на столик, у кровати.

– Встану, – сказала себе Тони, – и сделаю кофе. Крепкий, горький. Выпью две чашки, залпом, покурю и заберусь под холодный душ…, – Тони именно так избавлялась от похмелья. На первом курсе они с подружками часто выпивали. Все приятельницы Тони родились в обеспеченных семьях. Родители оплачивали девушкам квартиры, и переводили ежемесячное содержание. Кузина Констанца зарабатывала сама. Герцог помогал племянникам, но Констанца и в школе, и в университете получала стипендию, и умудрялась кое-что откладывать. Деньги за свои статьи Тони быстро тратила. Девушка любила ходить в театры и устраивать вечеринки.

– Больше никогда не буду пить, – в который раз пообещала себе Тони, – где проклятые папиросы?

Приподнявшись, Тони замерла. Комната оказалась совершенно незнакомой. Оглядевшись, Тони заметила на простом комоде часы. Стрелки показывали без четверти шесть. Она помнила прохладный ветер с реки.