Читать книгу - "Бернарда - Вероника Мелан"

Как хрипло и хрупко.

В горле саднило, а ноги по пути к двери дрожали. Я сомневалась, что дрожали они из-за этих чертовых столбов и часов текущей через меня чужеродной энергии. Они дрожали потому, что не были уверены, что, переступив порог комнаты, снова смогут ступить в счастливую жизнь.

Это еще не конец. Это просто стычка. Он устал, вымотался, на какой-то момент перестал верить. Он больше человек, чем сам в это верит. Но идеи могут приходить на ум даже не гениям, все в какой-то момент может измениться и наладиться, ведь так, ноги?

Чудеса случаются. Всегда случаются.

Или я мечтательница?

Он был близок к поражению, а она к тому, чтобы это увидеть.

Горечь – ментальная кислота, способная прожрать даже самый крепкий механизм.

Дрейк оперся на холодное стекло пальцами и медленно выдохнул, наблюдая за снегопадом. Кому из них будет лучше, если ложные ожидания затянуться на годы? Чем быстрее обрубишь хвост собачке, тем быстрее он заживет. Нельзя резать по чуть-чуть, надеясь избежать боли, тем самым усугубляя ее.

Энергия не поглощалась ее телом, а проходила насквозь, не задерживаясь. Изменения на физиологическом уровне минимальные, не достаточные для того, чтобы ожидать успеха в ближайшие несколько сот лет, чего он и боялся с самого начала. Но ведь тоже в какой-то момент поверил в чудо, хоть математически точный мозг и выдал на последний эксперимент неблагоприятный прогноз.

А как хотелось поверить, что однажды он станет «как все». С теми же маленькими радостями в жизни, доступными простым смертным: теплой постелью на двоих, смехом по утрам, совместными походами в кафе, когда наслаждаешься не кофе, а мыслью, что вскоре окажешься дома, обнимешь еще у порога, едва успев закрыть дверь, прижмешь к стене и дашь волю чувствам.

Но нет, он запутался. Поверил в то, во что не следовало верить. Дистанционная любовь не просуществует долго, а если так, то лучше сразу раскрыть на правду глаза.

Грустная улыбка искривила губы, а ладонь окончательно заледенела от холодной поверхности окна.

Если ничего не выйдет, – а вариантов, которые Дрейк собирался опробовать, осталось всего несколько, – придется позволить Бернарде уйти. Помочь уйти, если потребуется. Любая, даже самая сильная боль забывается людьми довольно быстро. Особенно если помочь им отвлечься. Вот только сможет ли он собственноручно внести в карту ее жизни те изменения, которые помогут памяти о нем, Дрейке, кануть в лету?

К холодному стеклу, как к анестетику, хотелось прижаться лбом.

Нужно всего лишь еще раз сделать то, что нужно, а не то, что хочется. Не в первый раз и не в последний. Начальник всегда должен оставаться Начальником. Империя не продержится на слабаках. Да и нужен ли настоящей Женщине слабак?

А Дрейк впервые за много лет чувствовал себя именно таковым.

– Он ведь не на самом деле, ты как думаешь?

Клэр помешивала в кастрюле овощной суп и молчала.

На моих волосах все еще таял снег: впервые за долгое время я решила пойти домой пешком. Особняк притих, затаились будто напуганные моим настроением и Фурии. Только Миша ласково терся мордой об ногу, приветствуя дома ту, которую любил больше всего, не обращая внимания на лужи, растекающиеся вокруг неснятых ботинок.

– Не может быть, чтобы он отступился…

Говорила и не верила сама себе. Не верила, что подобное может когда-то наступить.

Клэр молчала, не знала, что ответить, а врать не хотела.

Я не винила ее.

* * *

Чувство дежа-вю оглушало яркостью.

Только тот вечер был светлее и снега не было совсем. А так…

Джон Сиблинг курил вторую сигарету, Дрейк, опершись спиной на автомобиль, стоял рядом – непривычно молчаливый. С неба плавно, поблескивая в тусклом свете фонарей, опускался снег.

Джон попытался вспомнить, каким было лицо Начальника тогда, несколько месяцев назад, но не смог: выпало из памяти. Таким отрешенным оно не было точно. Что-то было иначе. Теперь взгляд Дрейка, устремленный вдаль, пугал непривычным, почти неестественным равнодушием.

Когда сигарета в пальцах дотлела, Сиблинг хотел было пожать плечами: не захотел он говорить, ну и ладно. Не всегда можно найти правильные слова, а иногда и не нужно этого делать. Но стоило сигарете отлететь в сугроб, как слова все же зазвучали.

– Она решила, что я сдался.

Джон от неожиданности повернул голову резче, чем намеревался, и посмотрел на знакомый застывший профиль. Контекст прояснился без дополнительных объяснений. Но что-то ответить на подобную фразу было сложно, поэтому Сиблинг промолчал.

– Она не знает ни о триллионах цифр, прошедших через мою голову, ни о сложнейших формулах, ни о бессонных часах, ни о бесконечном переборе и продумывании всевозможных вариантов. Она просто решила, что я сдался, практически ничего не предприняв. И незачем доказывать обратное, если исход все равно будет тем же. Скорее всего, будет тем же. Но я действительно пробовал, Джон. Пробовал почти все, на что был способен.

– Я знаю.

Дрейк усмехнулся одной стороной рта, а оттого усмешка вышла злой и усталой одновременно.

– Я работал с тем, в чем не смог бы разобраться ни один из живущих на уровнях. Я выгибал и изменял Законы, я сгущал энергию, трансформировал ее качество, переплетал субстанции, не способные взаимодействовать друг с другом… – он снова усмехнулся и на какое-то время замолчал. – А она решила, что я беспричинно сдался. Просто взял и опустил руки, ничего не попробовав.

Дрейк пожевал губами. На этот раз его разочарованный взгляд был красноречивей любых слов.

Джон с трудом удержался от того, чтобы не закурить третью сигарету. Заболевание легких представителю Комиссии грозить не могло: лабораторные медики быстро заменили бы забарахлившие легкие новыми, – раздражала сама привычка тянуться рукой к пачке, стоило нервам взыграть. А взыгрывали они с некоторых пор довольно часто.

– Белинда тоже решила, что я сдался не попробовав, – наконец ответил Сиблинг, чья улыбка контрастировала с тоской на дне зеленоватых глаз. – А если ты не смог, то никто из нас не смог бы. Так что добро пожаловать в Клуб тех, кого считают неудачниками, старина.

* * *

Его хлопали по плечу, коротко по-мужски обнимали, обменивались рукопожатиями.

Рэй Хантер – картограф.

Он, наконец, появился на четырнадцатом Уровне, вернувшись из разведывательного тура. Из-за скопления широких плечей и разлапистых курток я никак не могла рассмотреть его, а потому попробовала протиснуться вперед. Было любопытно увидеть еще одного члена собственного отряда.

– Канн, старина, ты все такой же здоровый! Как жизнь?

– Да, ничего.

– Ты как раз вовремя, заждались уже.