Читать книгу - "Девочка по имени Зверек - Маргарита Разенкова"

– Это я запомню, а будешь дерзить, я отлуплю тебя, – совершенно спокойно заметил Хафиз. Он не сердился, как ни странно, а смотрел на нее со странной смесью любопытства и насмешливости. – Как же ты, такая ученая, попалась нам в руки?

– А что я, такая ученая, могла сделать? Залезть на пальму? Ускакать от вас на верблюде? Зарыться в песок?

Хафиз весело рассмеялся:

– Норовистая кобылка! Необъезженная норовистая кобылка! Итак, ты поешь и играешь на лютне?

– Да, госп… Хафиз.

– Танцуешь?

– Нет.

– Ладно. Значит, лютня?

Он щелкнул пальцами – один из стражников, на лету схватывая его приказания, мгновенно принес инструмент. Лютня была хороша: блестящая, с серебряными струнами. Шакира нерешительно тронула струны – они послушно отозвались нежным звоном.

– Пой, – приказал Хафиз.

Ничего не поделаешь – надо было петь. Ее голос немного дрожал, но, в общем, песня получилась. Главный евнух похвалил и добавил:

– Остальное пока забудь, не нужно. Не помешало бы немного стихов: господин любит поэзию. Так вот – сегодня вечером будешь играть перед гостями.

Он дал несколько наставлений: как ей следует держаться перед гостями, чем можно будет угоститься, если предложат, и когда, по знаку главного евнуха, уйти. Она старалась запомнить.

День прошел в каком-то мареве. От волнения перед вечерним событием у Шакиры разболелся живот, и это, кажется, не прошло мимо внимания гарема. Аиша сказала ей, как всегда, на ухо:

– По тебе видно, что ты идешь сегодня к господину. Это надо научиться скрывать. И что ты так переживаешь?

– Я должна сегодня играть перед гостями на лютне, больше ничего.

– А к жене господина тебя уже водили?

– Не-е-ет, – протянула Шакира удивленно, – я даже не знала, что он женат.

– Он женат, и у него есть сын, которому уже лет шестнадцать. Его зовут Хасан. Такой красивый юноша… – Аиша плеснула взглядом. – Но это неважно. Главное, если ты не была у госпожи, значит, и к господину на ложе тебе сегодня не попасть.

– Я и не тороплюсь, – буркнула Шакира.

– Глупая ты. Все равно этого не избежать. А он не лучше и не хуже других. Да и нас он не обижает: подарки, развлечения и все такое. Смирись. Здесь лучше, чем на невольничий рынок попасть… – Аиша вздохнула и мечтательно добавила: – Мне рассказывали, что одной своей наложнице он купил дом, а она скопила много-много его подарков и могла жить вполне самостоятельно… Врут, наверное. А почему ты ничего не спрашиваешь про господина?

– А чего спрашивать, если все равно правды не узнаешь?

– Да-а, а все равно спрашивают…

– А я не буду! Впрочем, есть вопрос. Я заметила, что, уйдя к нему с вечера, вы все же возвращаетесь в покои гарема.

– А-а, это просто: господин не оставляет у себя на ночь никого и никогда – не любит. Только для…

– Я поняла, поняла. Ничего больше не говори! – Шакира зажала уши.

Аиша махнула на нее рукой и хотела отойти. Но тут подскочила Гюльнара. Она стала толкать Шакиру и со смехом кричать ей в лицо:

– Хочешь я расскажу тебе, сестренка, как господин нас ласкает и как мы его ласкаем? А вдруг тебе понравится? Откуда ты знаешь? Вдруг понравится?!

Она тормошила Шакиру как обезумевшая, а Аиша и остальные смотрели, пока великодушно не вмешалась Сулейма:

– Хватит. Мы сами все поймем. Да и не все ли равно – понравится ей или нет? Важнее, понравится ли она господину?

* * *

К вечеру ее нарядили, украсили браслетами, насурьмили брови… Шакира думала, что отведут сразу на мужскую половину, но Хафиз по каким-то замысловатым галереям отвел ее в богатую пристройку. Объяснил:

– Здесь порядок такой: на всех наложниц, перед тем как им предстать перед очами господина, обращает свой взор его супруга, достойнейшая госпожа Маджинум. Она должна знать в лицо всех наложниц «Жемчужины Багдада» – гарема нашего господина. Если она не сочтет тебя достойной украсить гарем своего супруга…

– Меня продадут на невольничьем рынке, – устало-обреченно закончила за него Шакира.

– Правильно! – и Хафиз втолкнул ее в двери роскошных покоев…

У госпожи Маджинум, невероятно красивой женщины средних лет, было очень бледное лицо и несколько печальный взгляд. Казалось, ей сильно нездоровится. В полумраке покоев играла музыка: две музыкантши развлекали госпожу. Облокотясь на подушки дивана, госпожа Маджинум разглядывала Шакиру из-под полуприкрытых ресниц. Хлопнула в ладоши – музыка смолкла.

– Конечно, это не красотка Сулейма, – проговорила она, обращаясь к Хафизу, – но взгляд живой и милая улыбка… – И тихо добавила: – Совсем еще девочка. Она девственна, Хафиз? Значит, ей позволительно иметь детей, если наш супруг того захочет. Подойди ко мне, девушка, и присядь рядом.

Шакира приблизилась и опустилась к ногам госпожи.

– Важно, чтобы ты знала следующее, ведь ты не была еще с мужчиной…

Еще несколько мучительных наставлений – и опять Хафиз ведет ее по длинным галереям.

Шакира потеряла счет времени. Что сейчас – вечер или уже ночь? Где-то по пути через бесконечные анфилады комнат ей сунули в руки лютню, и Шакира стала думать о том, что надо было бы сосредоточиться и вспомнить лучшие песни, какие она знала. Это ее немного взбодрило.

Хафиз шел по галерее, не оглядываясь. На ходу он повторял ей все последние наставления, чтобы она ничего не забыла и не смела отступать от них ни на йоту.

– Я все поняла, Хафиз, – произнесла она.

Хафиз презрительно усмехнулся:

– Она поняла! Посмотрите на нее! – Он оглянулся и взглянул на Шакиру с нескрываемым отвращением. – Я слишком хорошо изучил вас, женщин: сначала вы говорите, что все понятно, а потом начинается обычное лживое представление!

Она навострила уши и льстиво произнесла:

– Какое представление, Хафиз?

– Для начала – слезы! О, это непременно! Как же без слез?!

Шакира загнула палец: «Не плакать».

– Затем, конечно, начинается выпрашивание подарков!

Она загнула второй палец: «Никогда ничего не просить».

– А под конец, когда вы ему уже изрядно надоедите, вы начинаете навязывать себя господину и мстить друг другу! Впрочем, порядок ваших действий может быть и иным, но содержание никогда не меняется!

Загнут третий палец: «Не навязываться». Она показала три сложенных пальца главному евнуху:

– Я все запомнила, Хафиз!

Он остановился и стал с удивлением разглядывать ее, будто увидел впервые, потом усмехнулся:

– Да-да, ты не так глупа, птичка. К тому же, как я и предполагал, ты захочешь показать характер. Но в этом гадюшнике твоя главная задача – выжить. И не просто выжить, а остаться в гареме приближенных. И поэтому – ты испортишься. Как все.