Читать книгу - "Сказания о Тёмной Реке - Чжоу Мунань"

Му Циньян, облачённый в даосские одежды, стоял рядом с платформой, осторожно вращая в руке монету с изображением цветка персика, и смотрел на Му Сюэвей, стоявшую перед ним.

Му Сюэвей прятала руки в рукавах, глядя вниз на тело Му Бая.

Грудная клетка была деформирована под воздействием чего-то массивного и сокрушительного. Даже искуснейшие медицинские навыки семьи Му, уступающие разве что Долине медицины, не смогли бы вернуть к жизни того, кто покинул этот мир.

Все присутствующие молча окружили тело, ожидая прибытия единственного человека — главы рода Му, Му Цзежи.

Едва успели распахнуться белые врата, как перед ними возникла фигура, облачённая в белоснежные одежды.

— Глава рода! — в унисон воскликнули присутствующие, склоняясь в почтительном поклоне.

Му Цзежи, не выказывая никаких эмоций, обратил свой взор на платформу, расположенную в центре зала, и тело, лежащее на ней. Подойдя к краю платформы, он задал вопрос: «Кто лишил его жизни?»

— Семья Су. Су Чжэ, — ответил Му Циньян.

Му Цзежи кивнул: «Его Золотое кольцо, должно быть, обладало невероятной силой. Семья Су призвала этого монстра — они перешли на сторону Патриарха?»

Му Циньян отрицательно покачал головой: «Вероятно, нет. Он явился с целью убить божественного лекаря из Долины Медицины, но по пути внезапно напал на наших людей и уничтожил их. Нам с молодым господином удалось бежать, но Золотое кольцо Су Чжэ настигло молодого господина. Мне едва удалось спасти его тело, и я сам едва избежал гибели».

— Для обитателей Тёмной реки смерть — явление обыденное, она приходит внезапно и неотвратимо. Даже для моего сына она стала привычной. Не стоит устраивать пышных похорон, — произнёс Му Цзежи, отворачиваясь и более не глядя на тело.

Все присутствующие ощутили облегчение.

Му Сюэвей и Му Циньян обменялись взглядами, осознавая, что ситуация принимает неблагоприятный оборот.

— Впустите его, — неожиданно произнёс Му Цзежи.

Все присутствующие были поражены его словами. Му Сюэвей поспешила заговорить, но Му Циньян остановил её жестом. Он повернулся и произнёс:

— Обратный путь был бы слишком долгим.

— Он уже здесь, — ответил Му Цзежи, взглянув в сторону ворот.

Белые ворота медленно отворились, и четверо членов семьи Му, облачённые в белые одежды и бамбуковые шляпы, вошли внутрь, неся с собой чёрный гроб. Они опустились на землю беззвучно, словно призраки, но, когда они поставили гроб, он с тяжёлым стуком ударился о землю.

Лицо Му Циньяна стало пепельно-серым, а его правый кулак медленно сжался. Он произнёс:

— Глава рода...

— Поскольку семья Су стремится к борьбе не на жизнь, а на смерть, то пусть семья Му поддержит их до конца, — произнёс Му Цзежи, подходя к чёрному гробу и ударяя по нему с силой.

В павильоне «Трёх Ли», расположенном за городом, после того как члены семьи Му разошлись, Су Мую, окинув взглядом Су Чжэ, а затем Бай Хехуай, произнёс с некоторой неловкостью: «Поскольку это встреча отца и дочери, возможно, мне стоит отойти на некоторое время?»

— Не стоит, не стоит, — махнула рукой Бай Хехуай. — Просто останься на месте, иначе ситуация может стать ещё более неловкой.

Су Чжэ, почесав затылок, произнёс: «Оказавшись в затруднительном положении, воссоединение отца и дочери — это столь трогательная сцена, даже твой дядя Чжэ не привык к такому».

— Тогда давайте поговорим на ходу. Времени мало, нам нужно быстро вернуться в Паучье логово, — сказал Су Мую.

— Хорошо, — кивнули отец и дочь в унисон. Су Мую быстро направился вперёд, а они последовали за ним.

Бай Хехуай, взглянув на Су Чжэ, тихо произнесла: «Мама... её уже нет в живых».

Су Чжэ, сохраняя спокойствие, кивнул: «Я знаю».

— Ты знаешь? — удивилась Бай Хехуай.

— «Она захворала странной болезнью, и даже искуснейший врачеватель из Долины Медицины не смог помочь. Я обращался к Му Цзежи, и едва не проломил ему голову своим буддийским посохом, но и он признал, что это заболевание неизлечимо», — с печальной улыбкой произнёс Су Чжэ.

Бай Хехуай слегка нахмурила глаза: — «Ты знал об этом всё это время?»

Су Чжэ с осторожностью повертел в руках свой буддийский посох и произнёс: «Друг поведал мне о недуге твоей матери, и я, движимый состраданием, тайно посетил семью Вэнь в надежде найти искусных врачевателей, способных ей помочь. В то время я даже столкнулся с твоим почтенным дедом, который, охваченный гневом, едва не лишил меня жизни с помощью яда. После кончины твоей матери я несколько раз тайком навещал семью Вэнь. Ты исчезла, и я полагал, что твой дед укрыл тебя в укромном месте. Мне и в голову не приходило, что ты отправилась учиться в Долину медицины.

Эти люди всегда были не в ладах с семьёй Вэнь — как же они приняли тебя в ученицы?»

Бай Хехуай улыбнулась: «Всё дело в моём необычайном таланте. Старый мастер настоял на том, чтобы взять меня в ученицы. Мой маленький воинственный племянник не слишком обрадовался этому — в конце концов, это означало, что он стал на два поколения младше твоего шурина Вэнь Хуцзю. Но подожди — если ты так легко мог нас найти, почему же ты никогда не приезжал навестить маму?»

Су Чжэ вздохнул и произнёс: «За моей спиной стоял Патриарх. Он предупредил меня, что если я вновь появлюсь здесь, то он пошлёт Двенадцать Теней Зодиака, чтобы они расправились с нами троими. А ещё был твой дедушка Вэнь Линь, который угрожал мне ядом под названием «Кровь гуще воды». Этот яд был способен растворить мои кости. Ты знаешь его характер — он не привык бросать слова на ветер».

Бай Хехуай нахмурилась: «Почему ты не рассказал об этом маме?»

Су Чжэ ответил: «Я действительно рассказал ей обо всём. Она сказала, что пока наша семья вместе, даже смерть будет приятной. Твоя мама была наивно романтичной. Но я не хотел, чтобы она умерла, не хотел, чтобы вы умерли, поэтому я старался держаться от вас подальше».

Су Чжэ добавил с лёгкой беспомощностью: «Однако я видел её в ночь перед её кончиной».

— «Что?» — Бай Хехуай была в полном изумлении.

— В тот день твой дедушка, наконец, перестал противиться мне. Пока все спали, он подвёл меня к её постели. Мы долго разговаривали, и она ушла из жизни у меня на руках. Ты тогда была совсем маленькой и спала в соседней кроватке, ни разу не проснувшись за всю