Читать книгу - "Царица Горго - Виктор Петрович Поротников"

а на голове имелись маленькие рожки. Сатиры имели также короткий хвост, а нижняя часть тела у них была покрыта густой длинной шерстью, как у козла. Греческие мифы изображают сатиров ленивыми, похотливыми и часто полупьяными.

Женщины, принимавшие участие в Дионисийских игрищах, наряжались менадами, которых ещё называют вакханками. Одним из прозвищ Диониса было Вакх. Вакханки также считались спутницами Диониса. Наряд вакханок состоял из козлиных шкур, наброшенных на голое тело, на голове у них были венки из плюща, а в руках тирсы, деревянные палки, увитые виноградными листьями и увенчанные сосновой шишкой.

Наряженные менадами женщины водили хороводы в тёмном лесу под звуки флейт и свирелей или же почти до изнеможения кружились и подпрыгивали в неистовых вакхических танцах на полянах, озарённых рыжим светом факелов.

Пляски и хороводы женщин-вакханок завершались неизбежным в таких случаях ритуалом. Женщины устремлялись в лесные дебри с шумом и криками, повсюду преследуя мужчин, наряженных сатирами. Вакханки гонялись за сатирами, размахивая тирсами и факелами.

Настигая какого-нибудь мужчину, вакханки безжалостно колотили его тирсами или длинными сосновыми ветками, нанося несчастному ушибы и кровавые ссадины. Впрочем, и сатиры не оставались в долгу. Если какая-нибудь вакханка, отстав от подруг, оказывалась в окружении мужчин, то те срывали с неё козлиные шкуры, венок из плюща, отнимали тирс. Менада, оставшаяся без одежд и без тирса, была обязана совокупиться с кем-то из мужчин, а после этого выйти из игры. Порой женщине-менаде приходилось отдаваться сразу нескольким сатирам по очереди, ибо, по правилам этих игрищ, ей нельзя ответить отказом никому из возжелавших её мужчин.

На эти бесстыдные игрища зачастую приходили женщины, страдающие бесплодием в надежде, что оргаистическое священнодействие в тёмном лесу позволит им наконец забеременеть. Также завсегдатаями этих разнузданных мистерий являлись вдовы и вдовцы, пытавшиеся таким образом присмотреть себе нового мужа или супругу. И всё же большинство участников Дионисийских игрищ состояло из мужчин и женщин, часто женатых и замужних, падких на грубое сладострастие и остроту ощущений. Ни замужняя матрона, ни юная девушка, забеременевшие после ритуальных плясок в ночном лесу, не подвергались общественному осуждению. Более того, считалось что родившиеся у них дети находятся под покровительством бога Диониса.

Фанодем, племянник Эпигея, всегда принимал участие в Дионисийских мистериях. Хотя Фанодему было уже далеко за тридцать, но из-за своего увечья он всё никак не мог жениться. Никто из свободнорождённых спартанок не желал выходить замуж за однорукого. По законам Спарты всякий вдовец или холостяк не имеет права быть избранным на начальствующую должность. Кроме того, на этих людей возлагается постыдная обязанность раз в полгода выходить обнажёнными на торговую площадь и, ходя по кругу, исполнять глупую песню. Смысл этой песенки был таков, мол, посмотрите, сограждане, до чего мы докатились, живя в безбрачии и нарушая законы Спарты.

Вот и в эту весну Фанодем, как всегда, нарядился сатиром и в сопровождении двух своих рабов отправился в священную рощу Диониса, раскинувшуюся между рекой Тиасой и горой Торакс. Поскольку Фанодем успел изрядно хлебнуть вина, как и все участники этих ночных игрищ, поэтому двум сопровождающим его рабам надлежало приглядывать за ним. Случалось, что кто-то из опьяневших сатиров, убегая от менад, ломал себе руку или ногу во мраке ночного леса.

Всю ночь над Тиасой и по склонам горы Торакс мелькали огни факелов среди деревьев. В ночной тишине далеко разносились по округе звонкие крики вакханок, треск ломаемых кустов, завывания и пьяный хохот мужчин, изображающих сатиров. Иногда этот шум пронизали протяжные переливы свирелей или оглушительный грохот трещоток, какими пользуются пастухи для отпугивания волков и злых духов.

Дом Эфхенора находился в Питане, от этого квартала было рукой подать до священной рощи. Вопли и смех, долетавшие из леса, не позволили Эфхенору как следует выспаться. По этой причине на следующее утро Эфхенор пребывал в плохом настроении.

Эфхенор ещё сидел за завтраком, когда к нему в гости пожаловал Эпигей, облачённый в тёмный траурный плащ.

– Что случилось, дружище? – спросил Эфхенор, жестом приглашая гостя к столу. – Ты получил недоброе предзнаменование, или умер кто-то из твоих близких?

– Фанодему свернули шею нынче ночью, – проворчал Эпигей, усаживаясь на стул. – Рабы-олухи недоглядели за ним, оставили его одного на какое-то время, а сами увлеклись какими-то голозадыми потаскухами. Я устроил суровое дознание двум этим негодяям и выяснил следующее. Оказывается, подле Фанодема весь вечер крутилась Элла, вдова Леарха. Что и говорить, Элла – красотка хоть куда! Она-то и заманила Фанодема вглубь леса. Нашлись свидетели, которые видели, как Элла со смехом убегала через заросли орешника, а Фанодем гнался за нею.

– Кто обнаружил труп Фанодема? – Эфхенор досадливым жестом отодвинул от себя тарелку с мясным супом. – И где был найден труп?

– Рабы Фанодема, утолив свою похоть, спохватились и стали разыскивать своего господина, – ответил Эпигей, наливая вино в чашу. – Лишь на рассвете им удалось отыскать труп Фанодема на склоне Торакса в миртовых зарослях. Судя по всему, Фанодем отчаянно сопротивлялся, но у него же всего одна рука. – Эпигей тяжело вздохнул. – Убийца сломал шею Фанодему, используя борцовский захват. Убила Фанодема явно не Элла, поскольку следы, оставленные рядом с телом, крупные мужские. Женских следов там нет вообще.

– Как ты думаешь, кому Фанодем перешёл дорогу? – Эфхенор взглянул в глаза Эпигею.

Тот отпил вина из чаши и, покосившись на рабыню, убиравшую объедки со стола, негромко промолвил:

– Об этом я и хочу потолковать с тобой, Эфхенор.

– Мы сможем побеседовать по пути в эфорейон, друг мой. – Эфхенор встал из-за стола. – Если ты не против?

Эпигей тоже встал, всем своим видом говоря, что это его вполне устраивает.

Поскольку улицы Спарты в этот утренний час были довольно многолюдны, поэтому Эфхенор и Эпигей свернули к храму Геракла, где было пустынно. Прогуливаясь в тени храмового портика вдоль потемневших от времени и дождей мраморных колонн, они завели разговор о том, что не давало им покоя в последнее время. Обоим было совершенно ясно, что кто-то убирает одного за другим всех тех, кто был причастен в той или иной мере к убийству Дафны.

Сначала таинственным образом исчезли Лаогон и Пиларг, на руках которых была кровь Дафны и которым было поручено закопать её тело. Потом случилась весьма странная кончина Гипероха, слугой которого являлся Лаогон. Ныне смерть настигла Фанодема, который так сильно желал сделать Дафну своей женой, что её непреклонный отказ пойти с ним под венец довёл его до злобного остервенения.

– Твой племянник, будучи во хмелю, слишком часто злорадствовал при посторонних людях, говоря, что пусть Дафна ему не досталась, но она