Читать книгу - "Первое кругосветное путешествие на велосипеде. Книга первая. От Сан-Франциско до Тегерана. - Томас Стивенс"

становится переполненной, как в какой-то праздничный день, лица взрослых людей сияют с таким же радостным предвкушением того, что они ожидают увидеть, когда я выйду из отеля, как и немытые молодые оборванцы вокруг них. Ведущие граждане, побывавшие в Париже или Вене и узнавшие кое-что о том, какая дорога нужна велосипедисту, передали секрет многим своим соотечественникам, и на шоссе, ведущем из города в сторону, возникает общая давка на юг. Эта дорога считается самой превосходной, и предприимчивые люди, которые пришли, приехали верхом или выехали туда, чтобы увидеть меня проезжая мимо с наилучшим возможным преимуществом, награждаются тем, что они не видели никогда раньше - велосипедист мчится мимо них со скоростью десять миль в час. Это вызывает такое общее восхищение, что на каком-то значительном расстоянии я еду между двойным рядом снятых шляп и общими приветствиями, и по всей линии пробегает всё возрастающий шум аплодисментов.

Два гражданина, даже более предприимчивые, чем другие, решили последовать за мной с командой и легким фургоном до придорожного офиса в десяти километрах впереди, где паспорта снова должны быть проверены. Дорога на всю дистанцию ровная и покрытие довольно хорошее. Сербские лошади, как и индейские пони на Западе, маленькие, но жилистые и выносливые, и, хотя я энергично продвигаюсь вперед, кнут свистит без остановки, и когда мы приезжаем к паспортному офису, мы приезжаем бок о бок, но бока их пони белые от мыльной пены. Офицер паспортного управления настолько восхищен историей гонки, которую рассказывают ему другие, что он достает мне кусочек кускового сахара и стакан воды - обычное угощение в этой стране. Тем не менее, в третий раз меня останавливает придорожный чиновник, и мне необходимо предъявить паспорт, и еще раз в деревне Зариброд, прямо за болгарской границей, до которой я добираюсь около десяти часов. Болгарскому чиновнику я представляю небольшую штампованную картонную карточку, которую мне дали для этой цели на последнем сербском пункте, но он, похоже, этого не понимает и требует предъявить оригинал паспорта. Когда мой английский паспорт выдан, он проверяет его, и сразу же заверяет меня в болгарском официальном уважении к англичанину, тепло пожимая мне руку. Паспортный стол находится на втором этаже грязной лачуги, и до него можно добраться по полуразрушенному пролету наружной лестницы. Мой велосипед оставлен прислоненным к зданию, и во время моего короткого интервью с офицером, собралась шумная толпа полуцивилизованных болгар, осматривая его и откровенно комментируя его и меня. Офицер, стыдясь грубости своей страны и их явно неученых умов, высовывается из окна и ругающим голосом объясняет толпе, что я частное лицо, а не странствующий скоморох, идущий по стране, и показывающий представление, а также советует им отстаивать достоинство болгарского характера, и разойтись. Но толпа не рассеивается в какой-либо заметной степени. Им все равно, публичный я или частный; они никогда не видели ничего и никого вроде меня и велосипеда раньше, и не хотят упустить единственную возможность на всю жизнь. Они дикие, дикие, эти болгары здесь, в Зариброде. Когда я выхожу, молчание нетерпеливого предвкушения захватывает всю толпу только для того, чтобы разразиться стихийным возгласом восторга трехсот луженых глоток, когда я вскакиваю в седло и уезжаю в Болгарию.

Моя поездка через Сербию, исключая переход Балканы, был очень приятным, и дороги, которые меня приятно удивили, можно сказать, в среднем они были такими же хорошими, как и в любой другой стране в Европе, за исключением Англии и Франции, хотя по большей части они были шоссейными. В сырую погоду они вряд ли продемонстрировали бы такое преимущество. Мое впечатление о сербском крестьянстве самое благоприятное. Они, очевидно, добросердечные, гостеприимные и вместе с тем патриотичные люди, любящие свою маленькую страну и ценящие их независимость как могут только люди, которые недавно реализовали свою мечту о самоуправлении, и знают, как это ценить. Они даже окрашивают изделия из дерева своих мостов и общественных зданий в национальные цвета. Я уверен, что сербы добились замечательного прогресса с тех пор, как обрели полную независимость. но, путешествуя вниз по красивой и плодородной долине Моравы, можно увидеть такие улучшения, что естественно задаться вопросом, куда они могли бы прийти. Некоторые из их методов действительно, казалось бы, указывают на самое прискорбное отсутствие практичности. одним из самых нелепых, на взгляд автора, является возведение небольших длинных сараев, в основном построенных из тяжелых обтесанных деревянных бревен, и толстые плитки домашнего изготовления над обычными деревянными заборами и воротами, чтобы защитить их от непогоды, когда хорошее покрытие из смолы или краски намного лучше отвечает целям сохранения. Эти структуры создают впечатление, что ради экономии пенни, тратится доллар. Каждый крестьянин владеет несколькими акрами земли, и, если он производит что-то выше своих собственных потребностей, он таскает его на рынок в фургоне с волами с грубо обтесанными колесами без шин, и скрип которого может можно услышать за милю. В настоящее время Сербия полна маленьких владений, самыми неуклюжими орудиями, часто несовершенно изготовленными своими руками и несовершенно сработанными предметами и выкованными на родных наковальнях. Его плуг - это, в основном, суковатая ветка дерева, заостренная железом, достаточная для того, чтобы плуг мог укореняться в почве. Можно было бы подумать, что страна может предложить многообещающее поле для некоторых предприимчивых производителей таких орудий, как мотыги, косы, вилки для сена, маленькие сильные плуги, культиваторы и др.

Эти люди трудолюбивы, особенно женщины. Я встретил сербскую крестьянку, возвращавшуюся вечером домой после работы в полях, с толстым, тяжелым ребенком, неуклюжей мотыгой, не намного легче, чем мальчик, глиняным кувшином с водой, и в то же время , с небольшой ручной прялкой с веретеном. Некоторые люди спорят о невозможности делать две вещи одновременно. Я не могу сказать, могут ли эти бедные женщины работать мотыгой, смотреть за ребенком и прясть шерсть в одно и то же время весь день, хотя я действительно не должен был бы сильно удивляться, если бы они это сделали.

Глава 8. Болгария, Румелия, в Турцию.

Дорога, ведущая в Болгарию от таможни Зариброд, довольно хороша кроме нескольких километров, когда встречаются подъемы и неровное покрытие. Это страна коз и стада коз повсюду. Непосредственно впереди горы угрожающе надвигается шторм, но он не достигает той местности, по которой я еду: он проходит южнее и делает дороги на несколько миль почти непроходимыми. В горах я постоянно встречаю «болгарский национальный экспресс» - вьючные обозы, перевозящие товары туда-сюда между Софией и Нишем.

Большинство этих животных слишком загружены, чтобы