Читать книгу - "Путешественник. Том 1. В погоне за рассветом - Гэри Дженнингс"

Так вот, поскольку я тогда бросил школу, но не мог прийти домой и рассказать об этом, то вынужден был праздно шататься во время занятий по городу. Иной раз я забредал и в здание, принадлежавшее Торговому дому Поло. Тогда оно располагалось там же, где и сейчас, на Рива-Ка-де-Дио, примыкающей к берегу эспланаде, которая выходила прямо на Венецианскую лагуну. Со стороны моря эспланаду окаймляли пирсы, между которыми покачивались бортами друг к другу лодки и корабли. Чего здесь только не было — корабли маленьких и средних размеров, лодки с низкой осадкой, принадлежавшие горожанам гондолы, рыбацкие лодки bragozi (шкентели), плавающие салоны, называемые burchielli (шлюпы). Но особенно часто встречались морские венецианские галеры, которые были пришвартованы вперемешку с английскими и фламандскими cog (маленькими рыболовными судами), славянскими trabacoli (люгер) и левантийскими caique (каиками). Большинство из этих кораблей были такими огромными, что их мачты и бушприты нависали над улицами, отбрасывая ажурную тень на булыжную мостовую, почти на всем протяжении вытянувшись вдоль берега разноцветных фасадов зданий. Одно из этих зданий принадлежало (да и сейчас принадлежит) нашему Торговому дому; похожий на пещеру пакгауз с единственным отгороженным внутри помещением — конторкой служащего.

Мне нравился пакгауз. Он пропах ароматами всех стран, поскольку был забит мешками и коробками, тюками и бочками с товарами со всех концов мира — там было все, начиная с воска варваров и английской шерсти и заканчивая александрийским сахаром и марсельскими сардинами. Работавшие в пакгаузе мускулистые мужчины были увешаны мотками веревки, молотками, рыболовными крючками и другими инструментами. Они всегда были заняты: один мог заворачивать в дерюгу груз изделий из корнуоллской жести, другой прибивал крышку на бочку с прибывшим из Каталонии оливковым маслом, а третий нес на плечах в доки ящик с мылом из Валенсии. Все они постоянно выкрикивали какие-то команды типа «logo!» («клади!») или «corando!» («неси!»).

Мне также нравилась и конторка служащего. В этой тесной клетушке сидел человек, который всем здесь и руководил, — старый Исидоро Приули. Без видимых усилий и суеты, имея в своем распоряжении всего одни лишь счеты, maistro Доро записывал все в свою учетную книгу, охватывавшую все торговые маршруты. Тихонько пощелкивая цветными костяшками счетов, он единым росчерком пера в книге мог отправить в Брюгге амфору красного корсиканского вина, послав в обмен обратно на Корсику моток фламандских кружев: оба этих груза встречались в нашем пакгаузе. Как количество вина, так и длина мотка кружев при этом тщательно замерялись, чтобы Торговый дом Поло не упустил при сделке свою выгоду.

Из-за того, что множество товаров в пакгаузе были легко воспламеняющимися, Исидоро не пользовался ни лампой, ни даже свечкой, чтобы осветить свое рабочее место. Вместо этого высоко на стене у него над головой располагалось большое вогнутое зеркало. Оно вбирало в себя отраженный дневной свет и направляло его вниз, на высокий стол Исидоро: в результате сидевший за ним над своими книгами maistro Доро был похож на маленького сморщенного святого с огромным нимбом. Я любил стоять у края этого стола, восхищаясь тем, что в каждом движении пальца maistro заключена такая власть. Ему тоже нравилось рассказывать мне разные вещи о своей работе, которой он так гордился.

— Именно язычники арабы, мой мальчик, дали миру эти округлые знаки, которые называются числами, а эти счеты-абака служат для того, чтобы производить сложение и вычитание. И запомни, что именно Венеция предложила миру подобный метод ведения подсчетов — книги с разграфленными пополам страницами: слева — дебет, справа — кредит.

Я указал на запись слева: «Счет мессира Доменедио» и спросил, для примера, кто этот мессир.

— Mefèl^[9] — воскликнул maistro. — Ты не узнал имени, под которым наш Господь Бог ведет дела?

Он перелистал учетную книгу и открыл передо мной одну страницу, где была чернилами сделана запись: «Во имя Господа и прибыли».

— Мы, простые смертные, можем сами позаботиться о своем добре, когда оно сложено здесь, в пакгаузе, — объяснил maistro. — Но когда грузы находятся на ненадежных судах посреди опасного моря, мы вверяем себя милости… кого же еще, как не Бога? Таким образом, мы считаем его своим партнером в каждом предприятии. В наших книгах Богу предназначены две полные доли от каждой рискованной сделки. И если этот риск оправдан, если наше судно благополучно добралось до места назначения и принесло нам ожидаемый доход, почему бы и не внести эти две доли il conto di Messer Domeneddio^[10], как и происходит в конце каждого года, когда мы честно делим нашу прибыль выплачивая его долю. Разумеется, мы делаем это не сами, а через служителей церкви. Во всем христианском мире купцы поступают так.

Если бы все то время, что я прогуливал школу, я проводил в подобных полезных беседах, никто бы не стал выражать недовольство. Возможно, мое образование в конце концов оказалось бы даже гораздо лучше, чем то, которое я мог получить в школе брата Варисто. Однако праздное шатание по побережью неизбежно привело меня к контактам, гораздо менее достойным восхищения, чем общение с Исидоро.

Я совсем не хочу сказать, что Рива относится к тем улицам, на которых обитают бедняки. Она весь день кишела рабочими, моряками и рыбаками, попадалось здесь также и немало хорошо одетых купцов, посредников и других деловых людей, часто в сопровождении их хрупких жен.

А еще эта улица служила местом для прогулок, даже после наступления темноты. Знатные мужчины и женщины приходили сюда, чтобы просто прогуляться и подышать свежим бризом с лагуны. Однако среди всех этих достойных людей и днем и ночью таились бродяги, карманники, проститутки и другие представители того сброда, который мы называем popolazo. Так, например, по Рива-Ка-де-Дио постоянно шатались мальчишки, которых я встретил как-то днем в доках. Один из них, помнится, решил ознаменовать наше с ним знакомство тем, что бросил в меня рыбину.