Читать книгу - "Дорога в Рим - Бен Кейн"

Окрестности Рима, зима 48 г. до н. э.

— Фабиола! — разнесся в тишине голос Брута. — Подъезжаем!

Доцилоза приподняла тканый полог носилок, позволяя госпоже выглянуть наружу. Хотя рассвет только занимался, путники были в дороге уже третий час — правда, женщинам и в голову не приходило жаловаться на ранний подъем: обеим хотелось скорее попасть в Рим, домой. Любовник Фабиолы Децим Брут спешил не меньше — Цезарь, застрявший с несколькими когортами в Александрии, поручил ему переговорить с Марком Антонием, начальником конницы: для прорыва египетской блокады, из которой Бруту с Фабиолой только что удалось ускользнуть, требовались новые войска.

При виде каменных гробниц, тут и там мелькающих за растущими вдоль дороги кипарисами, сердце Фабиолы забилось сильнее. Сооружать внушительные кенотафы на самых подступах к Риму могли лишь немногие богачи; строения, бросающиеся в глаза любому путнику, помогали хрупкой человеческой памяти хранить воспоминания об умерших. Да, Брут прав: столица уже близка. Все пути в Рим походили один на другой, бегущая перед Фабиолой дорога из Остии — римской гавани — мало отличалась от южной Аппиевой дороги, пусть и гуще других усеянной гробницами. Здешние усыпальницы с крашеными статуями, изображающими богов и предков усопших, стали приютом разбойников и дешевых шлюх — редко кто отваживался ходить здесь ночью. Даже сейчас, в предрассветном сумраке, колеблемые ветерком деревья и едва проступающие сквозь мрак строения таили угрозу, и Фабиола только порадовалась, что их сопровождает полцентурии отборных легионеров и ее верный телохранитель Секст.

— Наконец-то примешь вожделенную ванну, — улыбнулся Брут, подъезжая ближе.

— Хвала богам, — отозвалась Фабиола; ее дорожные одежды промокли от пота и липли к телу.

— Я вчера выслал гонца — он проследит, чтобы к нашему приезду все приготовили.

— Ты так заботлив, любовь моя. — Фабиола одарила Брута сияющей улыбкой.

Явно польщенный, Брут пустил коня рысью и поскакал в начало колонны — он, подобно Цезарю, всегда предпочитал быть в первых рядах.

Фабиолу вдруг передернуло от долетевшей до нее явственной вони. Тяжелый и густой запах нечистот, такой же привычный — хотя далеко не такой приятный, — как запах свежеиспеченного хлеба, пропитывал весь Рим и был знаком Фабиоле с детства. Смрад ощущался уже за милю от городских стен. Многолюдный Рим, где тысячи плебеев не имели доступа к канализации, разительно отличался от чистой и аккуратной Александрии — там Фабиола и не вспоминала о столичной вони. Здесь же запах пронизывал все пространство, даром что из-за легкого утреннего ветерка воспринимался легче, чем в душные летние дни.

Четыре года, проведенные вдали от родного Рима, показались Фабиоле вечностью. Египет, недавнее ее пристанище, был неприветлив к чужакам и особенно ненавидел римлян, стремящихся подчинить его себе. Однако злость на египтян и желание поскорее отплыть в Рим исчезли в тот же миг, как она нежданно увидела Ромула. Ее брат-близнец жив! И служит в римской армии! Фабиола рвалась остаться и помочь Ромулу, но Брут, к ее ужасу, воспротивился задержке — египтяне наступали, и Брут, даже сожалея страданиям возлюбленной, остался непреклонен. Фабиоле пришлось подчиниться. Боги сохранили Ромулу жизнь — значит, помогут им встретиться вновь. Если бы только расслышать его слова! Ей показалось, что Ромул пытался выкрикнуть номер легиона, однако его голос затерялся в шуме, сопровождавшем отход триремы. И все же, несмотря ни на что, их встреча изрядно прибавила Фабиоле сил.

Сейчас, после недели изнурительного путешествия, Фабиола с Брутом приближались к цели. Воздух внутри носилок, несмотря на плотные занавеси, уже пропитался запахом нечистот.

Фабиола едва могла побороть тошнотворный комок, подкативший к горлу при воспоминании о грязном ведре, предназначенном для рабов в доме Гемелла. Больше никогда! — гордо выпрямилась Фабиола. Она уже не прежняя! Даже в публичном доме, куда продал ее хозяин-купец, были приличные уборные. Правда, это мелкое удобство терялось на фоне того, что ее тело служило тогда для утоления похоти случайных мужчин. Грубая жизнь Лупанария сломила дух большинства тамошних обитательниц — но не Фабиолы. Она выжила. Поставив себе целью отомстить Гемеллу и выяснить, кто их с Ромулом отец, она поклялась избавиться от позорного положения — любой ценой.