Читать книгу - "Новогодние волки - Вячеслав Рюхко"

в своде пещеры высоко над головой. Каменный пол на расстоянии двух прыжков от лиственницы растворялся в темноте. За спиной послышалась возня. Рыжая Цунами, привязанная к тому же дереву, извивалась, стараясь перекусить путы, отчего верёвка натягивалась ещё сильнее.

Надо же было так нелепо попасться! Ладно Рыжая Цунами. Она глупая маленькая лисичка, у которой одни пираты и приключения на уме. Ну а он-то! Еловый волк, сын вожака стаи, внук великого Остроклыка — первого новогоднего волка, а погнался за добычей сломя голову, словно бестолковый голодный барсук по весне.

Там, на поляне, осознав, как глупо они угодили в западню, Рычун заметался, завыл, забился из стороны в сторону. Он скалил зубы, рычал, кусал пихтовиков за ветки — всё впустую. Когтистые мохнатые лапы схватили его, придавили к земле, спеленали грубой мешковиной. Огромный пихтовик сгрёб его в охапку и понёс. Мордой Рычун упирался в кривые колючие ветки и дорогу не разглядел. Слышал только, как где-то недалеко Рыжая Цунами, скуля, сыплет пиратскими проклятиями и клянётся Посейдоном скормить всю команду пихтовиков пираньям на завтрак.

За спиной снова послышалось кряхтение, тугая верёвка дёрнулась и больно впилась в рёбра. Рычун стиснул зубы, но промолчал. Пусть он и не верил, что его подруга сможет выпутаться, но сдаваться не хотелось.

— Как ты там? Получается? — Рычун старался, чтобы голос звучал как можно спокойнее.

— Сейчас, тысячу морских ежей мне под хвост! Почти. Выдохни.

Рычун послушно выпустил с шумом воздух из груди, и верёвки впились в тело с удвоенной силой.

— Поосторожнее! — простонал он.

— Ты что, хочешь, чтобы нас сожрали эти трухлявые чудища? — взъярилась лисичка.

Путы слегка ослабли, и Рычун вздохнул. Замер. Принюхался. Как же он сразу не заметил!

— Рыжая Цунами, мы здесь не одни.

Суета за спиной прекратилась, и Рычун услышал, как его подруга шмыгает носом.

— Точно! Человеками попахивает. Есть тут кто? — закричала она.

Стало чуть светлее — видимо, ветер разогнал тучи, и солнечные лучи пробились через щель в высоком своде пещеры. Вглядываясь в темноту, Рычун, наконец, разглядел две маленькие фигуры возле стены.

— Эй! — Волчонок силился вспомнить имена детей. — Маша, Вова, это вы?

— Да! А вы кто? — ответил неуверенный детский голосок.

— Мы пришли вас спасти! — гордо заявил Рычун.

— Но у нас это плохо получается, — прокряхтела у него за спиной Рыжая Цунами. Она всё ещё тянулась зубами к верёвкам.

— Чего сидите, освободите нас скорее, — попросил Рычун.

— Мы не можем. Мы тоже связаны, — отозвались дети.

Послышался гул и топот. Слева от Рычуна на стене заплясали отблески огня. Один за другим в пещеру входили пихтовики. Каждый держал в вытянутой лапе факел. Чудища, сопя и пыхтя, рассыпались по пещере и встали вдоль стен.

— Что вам надо? — закричал Рычун. — Зачем вы нас схватили?

Молчок. Только слышно, как вода капает с потолка.

Вдруг страшилища как по команде затопали и гулко захлопали в тяжёлые ладоши, загалдели, и в пещеру пролез дряхлый пихтовик. Он шёл вперевалку, хромая и скособочившись. Его облезлые спутанные ветви торчали в беспорядке. С макушки до пяток пихтовик был увешан рухлядью, которая постукивала, дребезжала и лязгала при каждом его шаге. Осколки глиняных горшков бились о ржавые подковы, рваный лапоть шоркал об обломок лопатки, грязные носки болтались рядом с заячьим черепом, звенели сосульки, а на самой макушке болтался рваный плюшевый мишка. Интересно, как часто пихтовики наведывались в деревню, чтобы собрать этот хлам?

Старик-пихтовик вышел в центр пещеры, что-то гаркнул и замер. Группа низеньких неказистых пихтовичков подбежала к Рычуну с Рыжей Цунами и пристроилась рядом. Туда же принесли и Машу с Вовой, привязанных к грубо сколоченной скамье.

Перед пленниками выстроились пятеро рослых пихтовиков. Они громко просморкались, сплюнули и принялись жутко махать когтистыми лапами, топать, реветь, пыхтеть и оглушительно стучать камнями по ржавым жестянкам.

Это они что, стращают нас, что ли? Ха! Еловых волков таким не проймёшь! Хотя…

Сквозь рёв послышались жалобные всхлипы. Да это же Маша с Вовой плачут. Всё-таки напугали их чудища. Гады бессердечные! Как им не стыдно!

— Да уж, — вздохнула за спиной Рыжая Цунами, — твой дед и то поёт лучше.

Поёт? Это что, песня?

Рычун прислушался внимательней. Вот это да! В заунывном вое и терзающем уши скрипе он разобрал слова: «В трусишках зайка сыра ком в котёночка втолкал». Вот тебе на! Это у них что, праздник такой? «Варёный волк, сэр битый волк с овцою кровь глотал». Да что за ерунду они мелют! Какая ещё кровь?! Новый год совсем не про это!

Рычун кое-как дождался конца песни. И только на словах «И много горя, гадостей, детишкам принесла!» он облегчённо выдохнул.

Уф. Спасибочки! Чего-чего, а такого праздничка нам точно не надо!

Пока пятёрка певцов «радовала» слушателей своим искусством, к ногам старика-пихтовика зачем-то набросали кучу лесного хлама: камней, гнилушек, вязанок веток, обёрнутых берёзовой корой.

Певцы расступились, и мелкие пихтовички, что сидели рядом с пленниками, не торопясь потянулись к мусорной куче. Каждый выбрал себе по предмету.

«Подарки», — догадался Рычун.

Когда малыши разбрелись, пихтовики бросили оставшиеся подарки к ногам пленников. Рыжей Цунами достался перетянутый обрывком грязной верёвки обломок толстого корня, Рычуну — чёрный блестящий камень. Перед Машей с Вовой валялись две мёртвые вороны. Дети заголосили с удвоенной силой.

Пихтовики ещё немного погудели, потолкались, хвастаясь своими подарками, и, гулко похохатывая, вывалились из пещеры, оставив пленников одних.

Глава 5. Пихтовики

— Мама, что это за шум? — Маленький бурый ушан приоткрыл глаз. В его пещере происходило что-то непонятное. Звери, ёлки с ногами, даже люди маленькие. Чего они здесь делают?

— Не обращай внимания, — пробубнила мама, — мы в спячке! Закрывай глаза и хватит уже ворочаться! Стужа такая, ещё спать и спать, а он… Все летучие мыши как летучие мыши, один ты у меня вечно с сюрпризами. Иди ко мне, хорошенький, под крылышко. Вот так, радость моя. Спи до весны.

Маленькому ушанчику было очень любопытно узнать, что за кавардак творится в его пещере, но у мамы под крылом всё равно ничего не видно. Что ж, спячка так спячка!

— Рыбой-молотом мне по голове! — тем временем возмущалась Рыжая Цунами. — Они что, все с ума посходили? Что за осьминожью ерунду, придави меня кит, я только что видела?! Рычун, не молчи!

Еловый волчонок молчал. Да, совсем не так представлял он себе