Читать книгу - "Кукловод - Сергей Шхиян"

— Ва, ва, ва, — трясущимися губами, сказал он, потом поправился, — вы, вы…

— Стойте, назад! — крикнул я, когда он почти достиг выхода в сени. — Стой, тебе говорят, стрелять буду! — грозно, закричал я, когда он попытался спиной открыть входную дверь.

Только когда он справился с дверью, я понял, что с чиновником не все чисто и действительно навел на него пистолет.

— Стой, чтоб тебя! — крикнул я.

Он повернулся ко мне спиной, и я в последний момент нажал на курок. Сухо щелкнули кремни, но выстрел не получился.

Пистолет дал осечку, и мне пришлось бежать голым на мороз. Я стремглав выскочил на каменное крыльцо. Большой зимний двор стыл под бледным светом луны. Никакого Сергея Петровича на нем не было. На нем вообще не было ни души, он был пуст, только на белизне снега чернело несколько кучек неубранного навоза. Куда делся чиновник, было непонятно.

— Чтоб тебя, — опять, выругался я и вернулся в дом.

Там за те десяток другой секунд, что меня не было, все изменилось. Везде метались голые люди. Закричала сначала одна женщина, вслед еще несколько. Мимо меня проскочил Гермес со всклоченными кудрям и безумным взглядом. Он бестолково метался по гостиной, пока не исчез в боковой двери. Ошалевшие французы что-то кричали друг другу, не зная, что делать, и куда бежать.

Я, прижимаясь к стенам, чтобы меня не сбили с ног обезумевшие люди, добрался до лестницы на второй этаж и начал взбираться наверх. Дорогу мне преградил композиция из здоровенного короткоголового француза, галльского типа, черноволосого с непомерно большим естеством и прекрасной славянки с округлыми, плавными формами. Расколдованная женщина пыталась вырваться из рук озверевшего оккупанта, но тот не желал быть расколдованным и ее не отпускал. Она увидела меня, треснула француза по голове кулаком и, словно прося о помощи, закричала:

— Навязался на мою голову, проклятый! Все ему мало! Пойдем хоть в людскую, горе мое луковое, люди же смотрят! — уже тише и другим тон добавила она.

Я понял, что здесь уже дела семейные и протиснулся мимо них бочком, стараясь не касаться разгоряченных тел, поднялся наверх и опять оказался в общем коридоре. Здесь уже людей не было, под ноги попадала только разбросанная одежда. По пути я остановился возле покоев хозяйки и послушал возле дверей, не зовут ли оттуда на помощь.

Там было тихо, похоже, что здесь тоже ничего страшного не произошло. Впрочем, меня волновали не столько Екатерина Романовна с виконтом, сколько больная княжна и раненый Кологривов и я перешел к следующим дверям.

За ними тоже было тихо. Мне сразу начали мерещиться всякие ужасы, но опять врываться к ним без спроса я не рискнул и негромко постучал. Дверь открылась почти сразу, и в коридор выглянул лейтенант. Он увидел меня, что-то пробормотал, отпрянул, и с треском, захлопнул перед носом дверь.

Большего доказательства, что они живы, мне было не нужно, и я пошел к себе. Любаша лежала, до глаз укрывшись одеялом. Я сел на кровать, оттянул одеяло и поцеловал ее в нос. Она хихикнула и укрылась с головой. Девушка мне нравилась вне зависимости от «гипноза» и я обрадовался, что с ней все в порядке.

— Как ты себя, чувствуешь? — спросил я, опять стягивая с нее одеяло.

— Что это с нами было? — вопросом на вопрос, ответила она и, не дождавшись ответа, попеняла. — Ты это куда голым побежал? Я думала, что умру.

Я не понял, от чего она могла умереть, но выяснять не стал, объяснил так, чтобы ей было понятно:

— Злые люди заколдовали, и не только нас, а весь дом. Посмотрела бы ты, что там, — я кивнул на дверь, — творилось!

— А что? — тотчас, не скрывая любопытства, спросила она.

— Ну, примерно то же что и с нами. Все как будто с ума сошли. Где кто кого поймал, там и лежали. Теперь, слава богу, опомнились.

— Неужто правда, ты сам видел? — загорелась она.

— Видел… Ничего интересного, сплошное скотство.

— А кто нас так хорошо заколдовал?

— Брат княжны, — сказал я, не вдаваясь в подробности. — Попытался так ее убить, чтобы никто не догадался. Ну, а мы все уже попали за компанию.

— А у тебя с ней что-нибудь было? — непонятно с чего, спросила Люба.

— Нет, конечно, как ты могла такое подумать!

Она пытливо на меня посмотрела, вытянулась под одеялом, и закинула голые руки за голову.

— Мне она нисколечко не нравится! А тебе?

— Это дело вкуса, — уклонился я от обсуждения Машиных достоинств.

— А вот такое колдовство немножко понравилось, — добавила она. — А тебе?

— Мне больше нравится не колдовство, а любовь.

— Правда? Я тебе так нравлюсь?

— Очень нравишься, — подтвердил я, не рискнув объяснить ошибку в совпадении слова и имени.

— Ты еще полежать не хочешь? Не думай, я не навязываюсь…

— У тебя же все болело, ты сама говорила?!

— Что поделаешь, такова наша женская доля, — скорбно сказала девушка, — ничего, потерплю.

И тут же не удержалась и рассмеялась.

Я тоже засмеялся, поцеловал ее в щеку и полез под одеяло.