Читать книгу - "За секунду до выстрела - Николай Чергинец"

Начальник направился к гостю, на ходу рассматривая его худощавую фигуру. Встретившись с его глазами, чуть улыбнулся:

— Что, пополнение?

— Так точно! — Лейтенант вытянулся и поднес руку к козырьку новенькой фуражки. — Лейтенант милиции Славин прибыл в ваше распоряжение.

Капитан откровенно рассматривал прибывшего офицера. Его глаза цепко ощупывали лейтенанта, а в рыжих пышных усах пряталась еле заметная улыбка.

Владимир чувствовал себя неловко и, желая скрыть свое смущение, полез в боковой карман.

— У меня с собой предписание...

— Да погоди, лейтенант, с предписанием, — махнул рукой капитан. — Не смущайся, что тебя рассматриваю так. Сам знаешь — по одежке встречают. Ну ладно, пошли в кабинет, там и познакомимся. — И он, потянув на себя дверь, первым шагнул в коридор. Славин направился следом. Они прошли длинный коридор и остановились у двери с табличкой, на которой было краской выведено: «Начальник». Не успел капитан открыть ключом дверь, как по коридору раздались торопливые шаги. Это был старшина, которого Славин видел в дежурной комнате.

— Товарищ майор, вас просили позвонить из третьего отделения.

— Хорошо, сейчас позвоню.

Капитан, пропуская вперед Славина, словно угадав его мысли, пояснил:

— Сегодня приказ пришел о присвоении мне «майора». Садись, лейтенант Славин, давай знакомиться. Моя фамилия Горчаков, звать — Семеном Антоновичем. Работаю начальником отделения с сентября сорок пятого. В армии служил в контрразведке. Ну, а теперь слушаю тебя.

Славин протянул начальнику предписание.

Горчаков прочитал документ и спросил:

— Женат?

— Никак нет.

— Родители есть?

— Мать и сестра, живут здесь в городе.

— Отец?

— Погиб... Он был подпольщиком.

— Ясно... До офицерской школы ты, конечно, в милиции не работал? Наверное, в эвакуации был?

Славин замялся, не хотелось ему сейчас сразу говорить этому еще не знакомому грубоватому человеку, что он уже видел кое-что в жизни, но делать нечего, и Владимир коротко рассказал о себе.

Начальник погасил улыбку и уже серьезно смотрел на молодого офицера, и, когда тот закончил свой рассказ, немного помолчал, а затем протяжно проговорил:

— Ясно! Пришлось тебе немало увидеть. Ну, что же, будем вместе работать. Да, извини, надо же третьему позвонить.

Горчаков решительно пододвинул к себе телефонный аппарат и набрал номер.

— Алло, Васильевич, здорово! Это я, Горчаков. Чего хотел?

Очевидно, услышанное заинтересовало его. Он взял ручку и, часто макая перо в чернильницу, начал что-то записывать. Это дало возможность Славину рассмотреть лицо нового начальника. Грубые черты, большой нос, волевой подбородок, казалось, кого-то напоминали лейтенанту. Он задумался, а потом вспомнил: «Так он же на Петра Первого похож! Лицо, рост, глаза навыкате, вот только усы, по-моему, у Петра были не рыжие?»

Горчаков положил трубку на высокий рычаг старинного телефона и, нащупав пальцем черную кнопку на ножке стола, нажал ее. Через минуту в кабинет вошел все тот же дежурный старшина. Начальник приказал:

— Степаныч, возьми машину и двух человек с оружием. Съездите в третье отделение и заберите шофера авторемонтной мастерской. В кузове его машины под соломой нашли новый двигатель, украл из мастерской. Поручи, чтобы за тебя в дежурке Михайлов посидел. Ясно?

— Так точно! — Старшина козырнул и вышел из кабинета.

Горчаков взглянул на Славина:

— Вот так и живем, товарищ лейтенант! Что ни день, то что-то случается.

— Мне говорили, что в вашем районе самая сложная оперативная обстановка.

— Это ясно.

Славин уже успел заметить, что «ясно» любимое слово Горчакова. Начальник взял в руки предписание, повертел его и снова положил на стол.

— Обстановка действительно сложная. Не раскрыты три убийства, грабежей целая серия, а в лесу на окраине города — территория тоже наша — нашли девушку с переломом основания черепа. Сейчас без сознания в больнице лежит, но уже ясно, что она ограблена. Родители говорят, что у нее с собой около пяти тысяч рублей было, плащ, золотое кольцо и сумка с продуктами — все исчезло. Мог на нее напороться какой-нибудь бывший полицай-шатун. Сейчас лето, и они еще по лесам шастают. Сдаваться не желают, знают, что отвечать придется, а мог и уголовник какой-нибудь напасть. Кроме этого, в районе краж много, особенно из квартир, пять краж из госучреждений не раскрыто.

— Сейфы?

— В основном, да. А вот людей не хватает. Сотрудники неплохие, но опытных мало. В уголовном розыске только один начальник имеет за своими плечами большую практику. Еще до войны в милиции работал, а остальные четыре человека только постигают это ремесло. Вот такая, брат, обстановка. Ясно?

— Ясно, — улыбнулся Славин, — кем я буду у вас работать?

— Старшим оперуполномоченным уголовного розыска. Ты где остановился?

— Я дома жить буду.

— Ах да, я и забыл, ты говорил, что у тебя здесь мать. Как она тебя встретила? Небось, рада?

— Я еще дома не был. С вокзала в управление зашел, а оттуда прямо сюда.

— Ишь ты, — улыбнулся начальник и поднялся из-за стола. — А вещи твои где?

— Чемодан в дежурке оставил.

— Ясно. Ну, что ж, иди отдыхай, а завтра жду на работу. Чего-чего, а работы я тебе по самую завязку обещаю, — и Горчаков провел ребром ладони себе по горлу. — Ну, будь здоров! Хотя нет, постой. Пойдем я покажу кабинет, где будешь работать.

Они вышли в коридор и остановились у двери, обитой потертым дерматином. Мощная рука майора чуть коснулась двери, и она распахнулась, словно от сильного удара. В небольшом кабинете стояло три стола. Горчаков слегка подтолкнул Славина:

— Заходи, заходи, лейтенант. В свой кабинет входишь, не в гости. — Он выждал, пока Славин переступит порог, затем закрыл за собой дверь и представил: — Знакомьтесь, старший оперуполномоченный лейтенант Славин Владимир Михайлович.

Слева от двери находился стол, за которым стоял улыбающийся парень. Владимир протянул ему руку:

— Славин.

— Подрезов, старший оперуполномоченный.

Горчаков удовлетворенно произнес:

— Ну вот и познакомились. Остальных увидишь завтра. Вот твое рабочее место, — он указал рукой на стол, находившийся между изразцовой печкой и стеной. — За этим столом будешь чувствовать себя как за крепостной стеной: слева — печь, справа — стенка, а перед тобой стол, не окружишь тебя и с фланга не подойдешь...