Читать книгу - "Крылья Киприды - Сергей Крупняков"

— Праздник отменять не будем. Всех юношей в процессии вооружим боевым оружием. Всех девушек-канефор поставим в центр процессии. Если это обман и процессия пройдет благополучно к храму Диониса и, взяв деревянную статую, вернется назад, скифа казнить. Если же он сказал правду — даровать ему прощение и права гражданства и зачислить в наше войско.

— Он не будет воевать против своих, — тихо сказал Сириск. — То, что он сделал, — дело его чести. А воевать против братьев — это бесчестье.

— Ну, быть по сему. И это надо уважать, — завершил Евфрон Совет этими словами.

Вскоре забрезжил рассвет. На улицах Херсонеса уже шумел народ. Процессия приближалась к агоре, откуда она должна идти к храму Диониса, расположенному за городской стеной в поселке виноделов.

Ах, как долго ждали этого дня! И многим не верилось, что он наступит. А вот и наступил. Процессия, украшенная как никогда, выстроилась на центральной улице у храма. Ждали участников от Састера — городка на полуострове. Они задерживались.

— Будем ждать, — сказал архонт-эпоним Пифострат. Видно, он был рад задержке — всех юношей переодевали в боевые доспехи.

Крит с Евмареем чуть не пробежали мимо Сириска. Оба были в боевом, а не в парадном облачении, и Сириск опять заметил — панцирь был явно не по размену раздавшемуся в плечах Криту.

— Хороши! — Сириск не мог не восхититься юношами. Евмарей тоже был хоть куда. И Сириск с радостью подумал — лучшего жениха для Килико нечего и ждать.

— Ты будешь в процессии? — Евмарей всегда улыбался Сириску. Вот и сейчас он был весел и в восторге от того, что им выдали боевые доспехи.

— Конечно, Евмарей, — Сириск подошел вплотную к нему и тихо сказал: — Береги Килико. Если будет набег — спасай ее… ты понял?

— Не будет никакого набега! — Он прямо светился от радости. — Я сам был вчера в разъезде. Все чисто вокруг на один день пути. С осени присмирели, как мы им дали по зубам…

— Крит! — Сириск взял брата за руку. — Надень мой панцирь! Ты должен слушать старшего брата! Я…

— Да не успеть уже, братик мой милый. — Крит улыбнулся как-то по-детски, как давно уже не улыбался. — Да и опасности нет. Ты знаешь, брат, я как-то раньше не понимал — не ценил твою заботу, а теперь я очень счастлив, что у меня есть такой брат. — Он порывисто обнял Сириска, и оба воина убежали.

Процессия медленно формировалась, и Сириск понял — он еще успеет, и бросился к тюрьме. Промелькнули воины, девушки, актеры, архонты. Сириск побежал по короткой дороге, по песчаному берегу. И здесь, у стыка крепостной стены и берега, он увидел то, чего раньше не было: вкопанные в песок деревянные полозья. Они слегка выступали над песком и были смазаны жиром. Сириск этого не заметил, и только он вступил на один из них, как сразу же поскользнулся и упал под хохот воинов. Воины были в полном вооружении и отдыхали, сидя на камнях и длинном деревянном сооружении на колесах. Это было нечто вроде длинного забора, очень крепкого, высотой в человеческий рост. Сверху эта деревянная стена была утыкана острыми пиками. Длинная толстая веревка, такая, что не перерубить (она была окована медными пластинами), тянулась вдоль рельсов, прямо в воду залива. И только сейчас Сириск заметил — веревка выходила из воды и накручивалась на большой ворот в глубине бухты. «Вот зачем эта башня», — подумал Сириск, вспомнив это сооружение, которое он видел, когда плыл к Амаге. Тогда еще только заводили канат, и он срывался и падал в воду.

— Что это, воины? — Сириск с любопытством рассматривал сооружение.

— Спроси у Пифострата, — крикнул молодой лохаг. — Наше дело военное…

Сириск побежал дальше, поднялся по насыпи, вошел в узкую калитку второй крепостной стены. Стражи его хорошо знали и сразу пропустили.

Сим стоял, держась руками за решетку. Одет он был по-скифски, как воин.

— Сим, это правда? — Сириск взялся за сжимающие прутья решетки пальцы Сима.

— Да, брат, — Сим все так же, как прежде, посмотрел в глаза Сириска.

— Из-за меня ты можешь умереть…

— Не только из-за тебя, — сказал Сим. — Ты знаешь, что для скифа дороже жизни…

— Знаю, Сим… но если… тебя казнят… Я не могу помочь тебе…

Сим, глядя прямо в глаза Сириску, тихо и уверенно сказал:

— Не казнят. Нападение точно будет, не знаю только откуда.

— Я сделаю все, что смогу, Сим. — Сириск еще раз пожал руку скифа.

Он вышел из тюрьмы. У храма Геракла уже звенели кимвалы, пели трубы, слышался хор юношей.

Когда Сириск занял свое место среди почетных граждан города, он понял — процессия отправилась без делегации от Састера.

— Они всегда опаздывают, — сказал Пифострат.

Процессия медленно двинулась по главной улице к воротам города.

Пифострат, в белой с золотом хламиде, возглавил шествие. Под хламидой у него не было панциря, и это удивило Сириска — ведь Пифострат был еще и архистратегом.

Со всех сторон он был окружен жрецами. Среди них выделялся своим праздничным облачением Апполодор — Верховный жрец. Он руководил процессией, и все внимательно следили за каждым его жестом. Затем шли должностные лица и почетные граждане — среди них шел и Сириск. Опасность набега незримой печатью отражалась на лицах мужей, тех, что постарше. Но только не на лицах эфебов. В боевом и парадном облачении они были неотразимы. Восторги по поводу их великолепия и силы то и дело выпархивали, словно голуби, из рядов девушек-канефор. Они только что подняли на головы раскрашенные под золото корзины, полные плодов, сохраненных еще с осени. Килико, Хелена то и дело мелькали среди красавиц в легких хитонах. Сириск, чувствуя, как радость вливается в его душу, перестал думать об опасности. И все более и более растворялся он в шуме голосов, музыке, движении процессии. Знакомый уже многим звук марширующих воинов, присоединившихся к ним, утроил восторг. Лохаги впереди, гоплиты в колонне по четыре — за ними. Крики восторга, смех девушек, рев восхищенной толпы.

Воины разошлись, как лепестки тюльпана, и в центре осталось лишь десять лучших из них во главе с Евфроном. Он в сияющем воинском облачении: панцирь, поножи, шлем, меч. Пурпурный царский плащ развевается на ветру. Всеобщая буря восторга. Руки с веточками оливы подняты вверх — в знак беззаветной преданности.

Ворота уже открыты — полсотни гоплитов вышли и, уступив дорогу процессии, рассредоточились по всему пути до храма Диониса.

Уже на половине пути до храма, на дороге от Састера, показалась, наконец, процессия городка. Они шли, высоко подняв корзины. Шли медленно, словно и не они задержали праздник.

Процессия Херсонеса в этот момент как раз огибала главную башню городской стены. Все увидели састеритов и восторженно замахали руками — многие ждали встречи с родными и любимыми.

И вдруг на башне появилось нечто, что заставило всех повернуть головы и замереть — сама богиня-Дева, в невиданном голубом облачении, в сияющем золотом венке на голове, простерла руки к небу.