Читать книгу - "13-й демон Асмодея. Том 2 - Алексей Игоревич Ильин"

Так что же меня разбудило? И тут я понял, в комнате было светло! То есть я как вчера вечером заснул, так меня никто не побеспокоил? Никто не ломился, телефон не звонил, и меня никто не будил, отправляя в полусонном состоянии разбираться с очередным больным. Да-а-а, а я в чудеса не верил.

Хотя это могла быть обычная голая статистика со всеми отсюда вытекающими последствиями. Ну нет в Аввакумовском кусте столько народу, чтобы они внезапно массово начали помирать, оккупируя приёмный покой нашей больнички. Но вот если поток желающих отправиться на тот свет вообще прекратится, то тогда я точно смогу поверить в чудеса.

Перевернувшись, я сполз с дивана и с трудом разогнулся. Это жуткое орудие пыток, а вовсе не мебель, предназначенная для отдыха. Егорыч так-то неплохо устроился. Ему на конюшне на сеновале и с котом под боком гораздо удобнее, чем мне на этом диване. Только думать об этом не нужно, всё равно ведь денщик на обмен не согласится, потому что не положено.

Я тряхнул головой, прогоняя остатки сна. Так, а мне разве не нужно амбулаторный приём вести? Я посмотрел в окно. Нет, никто меня не заставит ещё и днём сидеть на приёме. Немного позже, ближе к обеду навещу своих пациентов. А то мне ещё с бывшей бабкой разбираться да Дмитрия осмотреть. Да, ещё решить, что с Галькой делать. А к обеду ближе пойду в больницу так, чтобы меня этим самым обедом накормили.

А сейчас надо заняться делом, то есть начать уже тренировки. Не нравится мне, что после спячки на неудобном матрасе меня чуть ли не выпрямлять надо. Всё-таки мышцы у Дениса не слишком впечатляют. А ещё нужно уже дом обследовать, в подвал опять же спуститься. Да много чего надо сделать.

По-хорошему надо попробовать на контакт с кем-то из бывших своих демонических приятелей выйти, но так это сделать, чтобы Асмодей даже не заподозрил. А то что-то мутные какие-то здесь дела творятся. Явление самого князя Ада, а затем этой пернатой дряни с загребущими крыльями слегка выбило меня из колеи. Вроде бы они все в это забытое всеми, кроме нежити, нечисти и сына императора место заявились ради лука. И заодно дали так необходимую мне встряску. Да ещё какую! В общем, дел действительно невпроворот, и практика тут стоит далеко не на первом месте.

Я ещё раз осмотрелся. Начать нужно с каких-нибудь занавесок. Потому что я себя чувствую, как на витрине. До дороги было довольно далеко, да и забор высокий, но при желании рассмотреть, что творится внутри дома было можно.

Тем более меня не оставляет ощущение пристально направленного на меня взгляда. Ровно с тех самых пор, как меня закинули в этот мир. Прямо между лопаток порой зудит. Но если раньше я списывал это странное чувство на свою бурную фантазию, кота, дядюшку и свалившуюся мне на голову курицу, то теперь надо бы всё переосмыслить. Так-то интуиция и демоническая чуйка подвели меня только однажды. Ну ладно, трижды, но последний раз, закончившийся реанимацией в Аду, я помнить буду до конца своей земной жизни.

Занавесок у меня не нашлось, зато нашлось большое количество полотенец. Были среди них и огромные. Кое-как прибив два полотенца над окном гвоздями, использовав вместо молотка тот самый разводной ключ, которым вчера вечером кран чинил, я отступил и посмотрел, как получилось.

Ну что могу сказать, с пивом сойдёт. Махнув рукой на получившееся убожество, я принялся разрабатывать систему тренировок с использованием внутреннего магического резерва и демонической ауры, чтобы побыстрее нарастить всё, что нужно. Убирать-то Дениске нечего. Он скорее худой, чем упитанный.

Два часа полноценной тренировки заставили почувствовать себя человеком, а не разваливающимся инвалидом. Но устал и пропотел я будь здоров, а боль в мышцах убрал демонической аурой. Так, а теперь в душ, ну а там подумаю, чем заняться в первую очередь.

Из душа я выходил, уже по привычке обернув бёдра полотенцем.

— Ох, — вырвалось у меня, когда я из коридорчика завернул в комнату, чтобы одеться, потому что прямо передо мной оказалась весьма соблазнительная женская попка. Если я правильно понял, женщина мыла в комнате пол, а сейчас нагнулась, чтобы выполоскать в ведре тряпку. — Какое чудное виденье, — добавил я.

Молодая совсем женщина резко распрямилась и развернулась, чуть не шлёпнув меня мокрой половой тряпкой. Я успел отпрянуть и сейчас даже гордился своей реакцией. Женщина тем временем охнула, бросила тряпку в ведро и заправила за ухо длинную тёмно-рыжую прядь, выбившуюся из косы.

— Ой! — громко сказала она, пристально оглядывая моё практически голое тело. — Денис Викторович, я не знала, что вы дома. И что вы… хм… — и она снова меня оглядела, всем своим видом демонстрируя смущение. Только вот в её взгляде смущением и не пахло.

— Вот, Варенька, нашёл я швабру, чтобы сподручнее тебе было, — в дом ввалился Егорыч. — А что это ты, барин, в таком виде расхаживаешь?

— Да вот, решил, понимаешь, в одном полотенце по дому походить, пока никто меня не видит, а здесь Варенька оказалась. А может быть, я рассчитывал на то, что наткнусь на прелестную женщину во время своей бесстыдной прогулки? Хм, — я приложил палец к подбородку. — На самом деле это очень философский вопрос, не находишь?

— Весьма сомнительная философия, барин, — Егорыч продолжал стоять рядом со мной, держа в руке швабру. — «Лучше мало хорошо сделанного, чем много несовершенного», — торжественно проговорил старый денщик, поднимая швабру вверх.

— Платон, — задумчиво прокомментировал я, разглядывая молодую вдовушку, муж которой так неудачно попал под сосну. — Вы знакомы с трудами Платона, Варенька?

— Что? — она моргнула и перевела взгляд на Егорыча.

— Отчаянно рекомендую. Вот, думаю, что Степан Егорович вам сейчас всё быстро про Платона расскажет, но на кухне. Да, на кухне Платон будет звучать просто сногсшибательно. А я пока, пожалуй, оденусь.

— Ой, да что вы, Денис Викторович, я смотреть не буду, просто пол домою…

— Варя, иди на кухню, — с нажимом произнёс я и очень выразительно посмотрел на Егорыча. Тот встрепенулся и схватил Варю за руку, таща за собой.

— Пойдём, Варенька, я тебе швабру покажу. Во какую найти сумел! Еле у Мурмуры нашей отбил. И кто бы мне сказал, зачем этой