Читать книгу - "Элеонора Аквитанская. Королева с львиным сердцем - Евгений Викторович Старшов"

сестры. Господин король Англии утверждал, что он отдал во вдовью часть королеве Алиеноре те самые владения, которые востребовал король Франции, дабы отдать их своей сестре». Заодно он заключил с Филиппом еще кое-какие соглашения с принесением ему вассальной присяги за свои французские владения, да еще приплатив молодому змеенышу наличными (хронист из Мэлроуза ехидно отмечает, что Генрих сделал это для блага Церкви и бедных, хотя и с неохотой). Беда Генриха была в том, что старый лев весьма несерьезно относился к Филиппу, который хоть персонаж и отрицательный, преисполненный коварства, но нельзя не отметить его поистине макиавеллистический ум, созревший столь рано для интриг. Генрих мог бы с ним потягаться в этом отношении, но уже угасал и, повторим, относился к Филиппу несерьезно. Тот же, методично и планомерно разрушая гнездо Плантагенетов, после смерти Генриха-младшего принялся обхаживать Джеффри. Последнего хронист Геральд Камбрийский аттестовал весьма нелестно: «Многоречивый, мягкий, как масло… способный разрушить два королевства одним языком; неутомимо предприимчивый, коварный во всем, обманщик и пройдоха».

Однако именно такого человека Генрих, тасуя поредевшую колоду своих сыновей, решил было назначить своим наследником в обход Ричарда: если ему так мила его Аквитания, пусть и сидит в ней на здоровье! Впрочем, потом здоровый прагматизм возобладал: по сравнению с непокорным Ричардом Джеффри проигрывал и по внешности, и по характеру. Однако в очередной раз Генрих поступил коварно, воздержавшись от официального провозглашения наследника – чем вбил еще больший клин меж собственными сыновьями: старшие подозревали друг друга и вместе – Иоанна, все больше становившегося отцовским любимцем.

Король собрал все свое семейство в Винчестер на празднование Дня св. Андрея (30 ноября 1184 г.). Замечательный получился террариум единомышленников, было б весьма интересно узнать содержание их разговоров… Беллетризированную попытку воссоздать подобную встречу, введя туда для остроты конфликта еще французского короля и злосчастную принцессу Алису, сделал драматург Д. Голдмен в пьесе «Лев зимой» – это замечательное произведение, некоторые речи можно просто брать на цитаты; самое же трогательное – то, что, показав беспощадную и беспринципную войну интриг «всех против всех», автор приводит к мысли – несмотря на ядовитейшие перепалки супругов, нет у Генриха – одинокого среди амбициозных сыновей и циничной молодой любовницы – лучшего, вернейшего и любящего друга, чем его заключенная жена. Повторный саммит состоялся на Рождество в Виндзоре. Упоминается о том, что для переговоров Генрих даже привозил Элеонору в Нормандию и стращал Ричарда, что отправит ее в Аквитанию как законную повелительницу во главе войска, как рассказывает Роджер Хауденский: «В это время господин король приказал, чтобы королева Алиенора, а также герцог и герцогиня Саксонские прибыли в Нормандию. Сразу же после Пасхи они переправились через Ла-Манш, из Дувра в Виссан. Как только предстали они перед королем, велел он своему сыну Ричарду без промедления вернуть матери, королеве Алиеноре, весь Пуату и все земли, что от него зависели, поскольку это было наследством королевы. А затем он сообщил ему, что ежели тот не выполнит отцовского приказа в точности, то может быть уверенным, что его мать лично возглавит огромное войско и опустошит его земли. Когда Ричард ознакомился с посланием отца, он собрал вокруг себя мудрых советников и друзей: он отвел войска и вернулся к своему отцу, изъявляя полную покорность; и там он отдал своей матери весь Пуату с его замками и гарнизонами». Так что в итоге Ричард уступил – явно, конечно, не из страха перед полумифическим войском, предоставив матери права (пожизненный суверенитет) на Аквитанию. Таков факт – а вот толкование его диаметрально противоположно. Дэн Джонс считает, что смиренная узница исполнила волю деспотичного супруга и фактически сделала его хозяином Аквитании – она ж по-прежнему была его законной женой и, таким образом, возвращала ему права на совместное владение Аквитанией. Режин Перну, напротив, видит в этом торжество Ричарда и Элеоноры – что, формально исполнив повеление короля, они, напротив, закрепили Аквитанию за собой; Элеонора оставалась номинальной владычицей, хотя она по-прежнему пребывала в заточении у мужа (более того, к двум ее надзирателям добавился третий – Генрих де Берневаль), Ричард же являлся реальным правителем. Жан Флори явно колеблется сделать точный выбор – обманул ли всех старый Генрих или же дал своеобразную слабину, которой воспользовались его жена и сын. И в том, и в другом случае возникает вопрос – а чего, собственно, добивался Генрих этим новым кровопролитием и «фехтованием на нервах»? Потому что реально ничего в лучшую для него сторону не изменилось, не дало никаких последствий. Взбалмошный стареющий король хотел продемонстрировать, что все должны подчиняться его воле? Предполагают лишь, что Генрих поостерегся дальше раздражать Ричарда и оставил его в покое. Между Генрихом и его сыновьями в присутствии Элеоноры был подписан официальный мирный договор – по свидетельству хрониста Роджера Гауженского, «Господин король велел заключить в письменной форме крепкий мир, окончательное согласие между своими сыновьями Ричардом, Жоффруа и Иоанном, после чего повелел подтвердить его клятвой, что было сделано в присутствии их матери Алиеноры, Генриха, герцога Саксонского, и многих других свидетелей». После этого шахматная фигура «королева» была вновь задвинута в очередной игральный ящик, на сей раз – в Винчестер. Так что, если это была победа Элеоноры над Генрихом, плоды ее вкусил лишь ее любимый сын. Может, для любящей матери это было самым главным.

Филипп II Август. Художник Л.-Ф. Амьель

Новый, 1185 год принес очередные затейливые события. Короля посетили патриарх Иерусалимский Эркюль (Ираклий, полуграмотный овернец, наиболее известный среди своих «коллег» мотовством и блудодеяниями, не считавший зазорным осеменять и Агнес де Куртене (дочь иерусалимского короля Амори I и мать иерусалимского короля Балдуина IV), и жену простого лавочника из Наблуса Пак де Ривери, получившую по сей причине прозвище «мадам Патриархесса»[73]) и приор иерусалимского госпиталя, преподнесшие ему ключи от священного города, башни Давида и храма Гроба Господня, призывая его стать иерусалимским королем после почившего Балдуина Прокаженного и отправиться в Святую землю защищать врученное ему королевство. Перспектива головокружительная для любого монарха, но Генрих был слишком прагматичен и угнетен болезнями и внутренними неурядицами, отчего и отказал, видимо, довольно резко, ибо хронист из Мэлроуза отмечает (пер. с англ. – Е. С.): «Он не принял их с должным уважением и честью, надлежащих им, как, впрочем, и ему самому».

Отправленный в Ирландию укреплять администрацию и возводить замки принц Иоанн быстро и навсегда там осрамился, таская за длинные бороды ирландскую знать, раздаривая ее земли своим прихвостням, превратив побережье в один сплошной